В миллионный раз Вирун готов повторить: как же мало надо человеку для счастья! Всего-то чувствовать себя здоровым, быть хоть кому-то нужным, иметь внутреннее согласие, какую-то крышу над головой, работу ради куска хлеба — и все!
«А так ли уж это мало? — задумался он, выходя на тротуар и вливаясь в городское течение. — По большому счету, это не много и не мало. Как раз чтобы понести, не ломая спину».
Как ни удивительно, но в последнее время Вирун редко, но вспоминает своих жен, былых возлюбленных. Возвращается в прошлое и понимает, что на сегодняшний день, с теперешним жизненным опытом, он многое изменил бы, сделал по-другому. Не был бы таким прямолинейным и безапелляционным. На некоторые вещи и поступки жен он закрывал бы глаза, не замечал, или правильнее сказать, не придавал бы значения. Ну никакая это не катастрофа, что Виолетта, где бы ни появилась, тотчас разводила грязь и неаккуратность. Да и измена Татьяны в туристической поездке — не такая уж трагедиия для семейной жизни. Конечно, научиться прощать другим их вину — сложная задача. Очень сложная. Она требует большого жизненного опыта, способности размышлять о причинах и результатах. Горячность молодости понятна, особенно когда любишь, когда веришь в вечную любовь, в неизменность семейных ценностей, веришь в святость отношений. Эх, молодость, молодость. Однако Вирун никогда не жалел о содеянном. Он давно уже простил всем своим женщинам и не один раз сам в мыслях просил у них прощения.
В некоторых окнах многоэтажек уже загорался свет. Снова пошел дождь, но не такой сильный, как прежде, тихий, спорый, скучно-долгий. По небу, густо обложенному облаками, можно предположить, что он будет длиться всю ночь и еще прихватит утро следующего дня. Чему удивляться? Осень, глубокая осень. Она как неторопливая старость человека. Вдумчивая, размышляющая, но в то же время непредсказуемая: то неожиданно выглянет солнце, то, казалось бы, без причины и неведомо откуда нагонит занудливую и непроглядную морось. Тягучую, похожую на патологическую тоску, какая охватывает человека во время размышлений о тысячу раз обдуманных и перебранных в памяти днях, годах, десятилетиях. Осень, матушка-осень дается человеку для того, чтобы остановиться, продумать, взвесить и принять в свой опыт пройденные зиму, весну, лето.
Вирун любил осень. И раннюю, и позднюю, даже с первыми зазимками, когда тонкий гладкий ледок прихватывает воду в лужицах, а серовато-черную землю присыпают снежные крупинки. Обманутые природой голуби пытаются клевать этот просяной дар небес. Жаль, что так невозможно наполнить зобы птиц, можно только остудить голодные клювы да разочарованно искать поживы на остановках общественного транспорта или в мусорницах у подъездов домов. Каждая осень была для него неповторимой. Именно осенью он подсчитывал прожитые годы, хотя и родился в начале лета. Но лето — легкомысленное, торопливое, бурлящее, нет в нем серьезности и глубины. Поэтому свой день рождения отмечал на второй день Воздвижения.
