Он не понимал, что с ним, где он, он не помнил, что случилось. Но он знал, что родителей больше нет с ним. Они были мертвы, а это значило, что мама никогда больше не будет заливисто смеяться, откидывая назад голову, не будет ерошить ему волосы теплыми пальцами, не будет смешно целовать его по-эскимосски – носом, а папа никогда не посмотрит на него серьезно, смеясь при этом одними глазами, не скажет: «Ты все правильно понял, сын» – так, что Мартин почувствовал бы внутри тепло разливающейся гордости. И Ларри мертв… Маленький Ларри… Разве могут умирать малыши? Разве могут умирать папа и мама?
Он не чувствовал своего тела, но чувствовал, что плачет. Если бы он не плакал, то не смог бы дышать, он знал это. Он не знал, сколько прошло времени с тех пор, как ему впервые удалось заговорить с дедушкой и Мелани. Иногда ему казалось, он слышит их голоса, чувствует тепло прикосновений, а иногда он словно оказывался совсем один, и в этой просторной светлой комнате становилось темнее и холоднее. В такие моменты ему совсем не хотелось двигаться, а, наоборот, закрыть глаза и свернуться калачиком на полу. Сейчас он вдруг почувствовал чье-то присутствие. Вдалеке очертились бледные силуэты. Они становились четче, приближались, и вдруг он различил фигуры родителей.
– Мама! Папа! – он бросился к ним, прорываясь через густой воздух, как через толщу воды. – Я боялся вас больше не увидеть, я думал, вас больше нет!
Он хотел обнять их, но не смог. Только ощутил тепло, но не твердость тел.
– Марти, мой милый, здравствуй! – Мама смотрела на него, а в глазах ее стояли слезы.
– Здравствуй, малыш, – голос отца звучал хрипло.
– Я соскучился! Мне страшно здесь одному!
– Не бойся, ты не должен бояться. Мы так любим тебя, что наша любовь защитит тебя от любой опасности.
– Вас больше нет? Это правда? – его голос сорвался.
– В этом мире – правда. Но мы будем всегда. И ты будешь всегда. Сейчас тебе трудно это понять, но, поверь, это так. Поэтому не нужно бояться, нужно радоваться и жить. Понимаешь? – Мартин ощутил тепло, будто бы его нежно и крепко обняли любимые руки.
– Не бойся жить, Мартин. Не бойся боли, не бойся испытаний, не бойся чувствовать – все это жизнь, а значит, все это счастье. Поверь нам, малыш. Возвращайся.
Если может быть горькое счастье, то Мартин ощущал его в полной мерее.
Он понял, что должен делать.
………..
…Мелани не получила ответа на сообщение и целый день ходила из угла в угол, проходя мимо компьютера, заглядывала в монитор в надежде увидеть новые слова, напечатанные Марти, но каждый раз разочарованно опускала голову и снова проделывала свой путь к окну и обратно. «Очень скучаем!» – ей было так неловко и стыдно читать эти жалобные слова.
