– И мистер Сандерс, Том Сандерс, помнишь его? Он открыл секцию карате. Как только ты окрепнешь, пойдем туда вместе, он сказал, что возьмет меня, если я захочу. О тебе спрашивают учителя. А еще я сегодня читала книжку про НЛО, мне кажется, тебе бы понравилось. Только я не понимаю, почему они не хотят с нами общаться? Просыпайся скорее, Марти. Я бы так хотела поговорить с тобой обо всем этом.
И тогда она взяла его за руку. Она и раньше так делала, когда проверяла пульс, когда меняла капельницу, но почему-то ей было неловко брать Марти за руку просто так, ей это казалось чересчур сентиментальным. Но сейчас она забылась и взяла его за руку, как если бы они шли рядом, как прежде, будто ничего и не было. И тут тело Мартина неестественно выгнулось, откинулась голова, плечи развело в стороны. Мелани кричала о помощи и пыталась удержать изгибающееся тело. Конвульсии ломали Мартина, из его рта пошла пена, он хрипел, а все датчики будто сошли с ума, мигая красными лампочками. Ломаная кривая его сердечного ритма вдруг превратилась в тонкую нитку, тянущуюся под оглушающий высокий сигнал, а Мартин обмяк на койке.
– Дедушка! Скорее! – Мелани кричала, не замечая слез, катящихся по щекам.
Профессор уже вкалывал мальчику какой-то стабилизирующий препарат, но сердечный ритм не восстанавливался, продолжая свою высокую ноту неподвижности.
Мелани наклонилась к Мартину, она только сейчас ощутила, как легко он может уйти, оставив ее один на один с этим городом, школой, кошмарными снами и страхами.
– Мартин! Мартин, прошу тебя, не надо! Мартин, я же так не смогу! – Она кричала, наклонившись к койке, вцепившись в его руку.
– Мартин, ты слышишь меня? Ты должен быть сильным, ты должен жить. Нельзя сдаваться сейчас. – Профессор говорил негромко, голос его слегка подрагивал, он напряженно смотрел в лицо Мартина. Оно было бледным и бесстрастным, совсем лишенным жизни.
Профессор опустился на колени и обхватил плечи внука руками, он шептал ему на ухо:
– Не умирай, прошу, не умирай, ты нужен мне, ты мне очень нужен. Мальчик мой, прошу.
Мелани молча смотрела на них, забывая вытирать слезы, ее рот кривился от беззвучных рыданий, а она даже не замечала этого. Мартин умирал, и больше ей ни до чего не было дела, он умирал на ее глазах, а она не могла помочь, могла только молить его вернуться, молить Бога или тех разумных существ, что сотворили этот мир.
Профессор умолк, все еще стоя на коленях перед Марти. Тишина слилась с единой нотой, обозначающей смерть, – и вдруг прервалась. Прервалась бесконечная нота, тишина, смерть – так просто, всего лишь небольшой штрих на мониторе вместо прямой линии означал, что сердце Мартина забилось, означал новую надежду, веру, счастье, жизнь.
