Когда все вышли, в кабинете остались лишь сэр Майлз и полковник Кристиан.
— Что вы хотели ещё мне сказать? — насупившись, спросил у него Стэнли.
— Если вас не затруднит, я хотел бы обсудить лишь два вопроса. Обычно к каждому новому главе Фортвудса в первый же день я обращаюсь только с одной и той же просьбой. Но на это раз у меня есть и вторая.
— Давайте, говорите, что у вас?
— Это касается тюрьмы.
Шестьдесят шесть лет назад подвал особняка был переоборудован в подземную темницу для выловленных на улицах Лондона гипогеянцев. Вначале это была одна комната, потом пять, затем десять. Сейчас же фортвудская подвальная тюрьма представляла собой двадцать две камеры, где были заперты самые опасные подземные жители — те, что убивали людей ради их крови. Ещё сорок лет назад в Фортвудсе прекрасно осознали, что пожизненное заключение для гипогеянца бессмысленная кара, зато очень затратная статья бюджета. И их стали выпускать через семь лет от начала заключения. Но в Фортвудсе приняли все меры, чтобы это семилетнее содержание под стражей сложно было назвать хотя бы сносными.
— И что не так с тюрьмой? — поинтересовался сэр Майлз.
— Там по-прежнему содержится одна женщина, которой давно пора покинуть Фортвудс.
— Отсидит семь лет и покинет.
— В том-то и дело, что она там уже шестьдесят шесть лет и это не считая пяти лет в заколоченной комнате, когда Общество было расквартировано в Лондоне.
Сэр Майлз на минуту задумался.
— Семьдесят один год, — продолжал полковник, — более чем достаточный срок для наказания.
— Скольких она убила?
— Ни одного.
— Тогда что она делает внизу?
— Она заложник. В 1896 году сэр Джеймс Грэй решил, что её изоляция в Лондоне послужит предупреждением другим гипогеянцам не выходить в город и вообще не мигрировать в под-Лондон. Но прошло много времени и ситуация изменилась. Плато Гизы, откуда она пришла, уж давно под контролем археологического отдела, никто оттуда мигрировать в Европу не станет.
— Ясное дело, что не станет, — ухмыльнулся Стэнли.
— Сэр Джеймс опасался только этого. Но раз теперь больше нет такой опасности, то и эта женщина Фортвудсу не нужна. Я прошу вас освободить её и передать медикам для реабилитации. Она не представляет опасности для смертных, она вполне способна вернуться к существованию на поверхности и жить среди людей.
— Тогда почему после смерти сэра Джеймса никто не захотел её освобождать? — задал резонный вопрос сэр Майлз.
— До 1924 года над ней проводили ряд медицинских экспериментов, полагаю, именно поэтому.
