— Да нет, Миша, это лично для меня. Небольшая помощь нужна.
— А… Ну… Конечно, Иван, о чем разговор?.. А конкретно?
— Конкретно есть некая персона, которая совершенно необоснованно хочет абсолютно невозможного. Вот бы вразумить…
— Вразумить до какой степени? — осторожно уточнил Бузуков.
— Думаю, что если твои парни по душам поговорят с той персоной, вопрос будет исчерпан.
Иван чувствовал, как Михаил мнется, не зная, как бы отказать бывшему партнеру, не обидев.
— Принято, — бодро сказал Михаил. — Гони информацию. Фамилии, координаты, время…
— Я пока не знаю фамилии. Дело в следующем: моя сестра…
— Ваня, ты меня извини… — неуверенно протянул Михаил. — Я же ребятам спуску не даю, хлопцы с утра до ночи пашут. Ты представляешь себе, что это значит. Не могу я их еще и на сбор левой информации посылать. К тому же подобные изыскания не для моих качков, они ведь ребята простые: два слова кое-как свяжут, третье уже невпопад… Давай так: ты мне даешь полные сведения, а я без лишних вопросов вразумляю точно обозначенную персону в указанном тобой месте.
— Что ж… — вздохнул Иван. — Тогда я перезвоню.
— В любое время, Ваня… — так же бодренько заверил Михаил. — Ты уж извини меня, старик. Не обижайся. Руки приложить — это я тебе всегда обеспечу. А уж все остальное — это дело не мое… Ну что, лады?
— Лады, Миша. Все в порядке.
— Тогда бывай здоров…
Иван бросил трубку на аппарат и со злостью вцепился зубами в собственный кулак. Вот так. Друг-товарищ… Впрочем, никакой не друг, и другом никогда не был. С Михаилом и его хлопцами отношения у Ивана были абсолютно деловые. Теперь, когда нет общей клиентуры, нет и бесплатных услуг.
Мазин, выйдя из больницы, остался не только без привычных стабильных заказов, но и без старых связей. Информация — продукт скоропортящийся, спрос растет. Клиенты Ивана не утерпели и нашли для своих заказов новых исполнителей. При согласии клиента достойно оплачивать услуги можно найти неплохих мастеров информационного сыска. Прежние клиенты Ивана были люди в основном денежные. Долго ждать они не привыкли, ну и сбежали на сторону.
И жизнь Ивана резко изменилась. Это уже само по себе доставляло ему огромные неудобства.
По натуре Иван Мазин был консерватором. Любой выход из привычного ритма, внезапное нарушение установленного распорядка или крушение давно запланированного дела причиняли ему нешуточные страдания. Он плохо привыкал к новшествам, а привыкнув к ним, ни за что не хотел терять.
