– Да зайди же, Валентина!
Вблизи лицо девушки оказалось совсем не таким, каким Антуан видел его во время мессы – обидно-высокомерное выражение, презрительный взгляд. Яркая помада подчеркивала ее бледность. Глаза, сильно подведенные синим, были мокрыми от слез. Она сделала шаг в гостиную и бросила взгляд на Антуана. Тот поднялся. Валентина кивнула, он в ответ махнул рукой. Он рассматривал девушку, которая теперь выглядела более отрешенной, чем обычно, как если бы осталась одна и никто на нее не смотрел.
На ней была та же одежда, что во время мессы, – красные джинсы и теплая белая куртка. Она со вздохом расстегнула ее, как будто вдруг осознала, что в комнате чересчур жарко. Под курткой оказался розовый мохеровый свитер, тесно облегающий грудь, показавшуюся Антуану невероятно круглой. Он задумался, как груди могут быть такими, он никогда не видел ничего подобного, очень уж они круглые. Сквозь ткань можно было даже различить соски. Духи имели аромат какого-то очень знакомого цветка, знать бы какого…
– А ты, – госпожа Куртен уже надела пальто, – что же, еще не готов?
– Я тоже иду? – спросил Антуан.
– Разумеется, да, а как же! При подобных обстоятельствах…
Она смущенно взглянула на Валентину.
Антуан не понимал, почему «подобные обстоятельства» требуют его непременного присутствия. Или она сказала так для Валентины?
– Ладно, я побежала, ты меня догонишь, да, Антуан?
От перспективы зайти к соседям, оказаться лицом к лицу с господином Дэме у него сводило живот.
Дверь хлопнула.
Антуан озирался, ища предлог, чтобы остаться дома.
– Это что?
Он быстро оглянулся. Валентина не пошла за госпожой Куртен, она стояла здесь, перед ним. В руке она держала пульт игровой приставки, направив обе рукоятки в потолок. Она обхватила одну из них, будто это была рукоятка топора. Весь ее вид выражал крайнее любопытство. Потом своей тоненькой ручкой принялась ощупывать ее, водить по ней указательным пальцем, будто изучая и желая оценить ее гладкость. При этом Валентина неотрывно смотрела Антуану в глаза.
– Это что? – повторила она.
– Это… чтобы играть, – одними губами ответил Антуан.
Она улыбнулась и снова уставилась на него, не переставая ощупывать джойстик.
– Ах, чтобы играть…
Антуан едва кивнул, а потом удрал, стремительно взлетев по лестнице. Он вбежал в свою комнату, сделал глубокий вдох. Сердце выскакивало из груди. Он пытался понять, зачем пришел сюда. Ах да. Ботинки. Он сел на кровать.
И снова на него накатила усталость, он не смог воспротивиться желанию улечься, закрыть глаза.
