— А поскольку преподносят на блюдечке, вы отворачиваетесь. Но истины люди не всегда получали в готовом виде, Симеон. Чтобы докопаться до истин, люди работали до изнеможения. И над многими истинами и в будущем надо думать. Но вернемся к делу. Если хотите знать мое мнение, то возвращение к некоторым практическим вопросам вам не повредит. Я имею в виду лекции, экзамены и прочую скучищу.
— И я так решил. Осенью буду сдавать экзамены. Хотя жуть как не хочется учить это право. Просто идиотизм какой-то…
— Право?
— Да нет, лень моя. Если бы я поступил на другой факультет..
— Думайте лучше о том, что вы обещали отцу. А остальное как-нибудь устроится.
Я киваю Симеону и сажусь в машину.
— Давай в управление!
Значит, и вторая из моих «двух вещей» все еще под вопросом. Но это предусмотрено. Остается ждать. Просто идиотизм какой- то, как говорит Моньо. Однако это так: вся комбинация ясна с начала до конца и все же ты не в состоянии ничего доказать и единственное, что ты можешь сделать, это завести машину так, чтобы убийца сам преподнес тебе доказательства. А когда это произойдет и произойдет ли вообще, информацию по этому вопросу может дать только сам убийца.
«Хоть бы он это сделал», — думаю я, имея в виду не убийцу, а Моньо. Хоть бы закончил университет. Вроде бы решил твердо. Но… И я уже вижу этого Моньо, вижу, как он зубрит с остервенением, и сдает экзамены без всякой охоты, и потом с раздражением ходит на службу, которая ему неинтересна, и живет с обидой на свою занудную жизнь, не испытывая от работы никакой радости и даже не допуская мысли, что работа может приносить что-то другое, кроме скуки. Ну, конечно, если он не сопьется, он может стать вполне порядочным гражданином: жена, дети, послеобеденная рюмочка, семейные праздники — обычным порядочным человеком, как многие другие, но только он будет испытывать чувство постоянного неудовлетворения потому, что пошел не туда, куда могли повести его мечты и стремления, если бы он вырастил их до такой степени, чтобы прислушаться к их голосу, если бы он не кинулся вслепую по обычной дороге — диплом, служба, приличная зарплата.
«Ну что поделаешь, — говорю себе ободряюще. — Пусть будет как будет. Не всем же, как тебе, исследовать трупы и искать убийц. Не так уж много таких счастливцев, как ты, Петр».
На улице смеркается, и окно в моем кабинете становится глянцево-синим, словно оно не стеклянное, а фарфоровое.
Нажимаю кнопку звонка и говорю вошедшему лейтенанту:
