Доктор простирает навстречу мне ладонь, что на языке жестов означает «Изыди, сатана!», однако рука его вдруг повисает в воздухе и тут же стремительно опускается на стол, прямо на пачку сигарет. Он схватывает сигарету, чиркает спичкой и торопливо закуривает, словно опасается, что кто-то поймает его за руку и помешает осуществить это деяние.
— Храни меня, боже, от друзей! А с врагами я и сам справлюсь, — декламирует врач и следует к двери, окутанный облаком ароматного дыма.
Я возвращаюсь снова к своим справкам и документам и, пока разговариваю по телефону или ломаю голову, сопоставляя различные данные, никак не могу отделаться от того чувства разорванности, которое, как утверждают психиатры, является одним из симптомов шизофрении. Потому что в этой истории, по крайней мере на нынешнем этапе следствия, есть нечто шизофреническое. История, разделенная на две части, которые настолько лишены всякой связи друг с другом, что выглядят не как две части одного целого, а как совершенно различные вещи. С одной стороны — действие, реальное или предполагаемое, в комнате на пятом этаже: тщательная подготовка, осуществление и маскировка убийства. С другой стороны — очерченный мною круг, в котором нужно найти убийцу. И между этими двумя частями целого — делом и возможным его исполнителем — никакой связи или хотя бы следа такой связи. Если так будет продолжаться, я могу до бесконечности изучать биографии людей, находящихся внутри круга, их интимные отношения, конфликты, распри, привычки и число пломб в их зубах и не добиться ничего, кроме подтверждения всем известных общих положений о наличии светлых и темных сторон в человеческой природе.
Подчас меня осеняет одна коварная мысль, парализующая мой мозг: может быть, человек, которого я ищу, находится за пределами круга? Шеф прав: круг в целом хорошо очерчен, однако надо иметь в виду, что убийца не обязательно находится внутри. И все же материалы следствия говорят обратное: убийца должен находиться внутри круга или там должен быть, по крайней мере, один из главных соучастников, что, в общем, одно и то же, потому что разоблачить соучастника — значит добраться и до убийцы. Асе- нов, как выходит по всем данным, не имел никаких других личных связей, кроме уже установленных. С другой стороны, убийство, безусловно, совершено человеком или с помощью человека, который многое знал об Асенове и об его квартире и который, следовательно, был в контакте с Асеновым. Эти элементы лежат в условии задачи. Плохо то, что их недостаточно для ее решения.
