Я тоже молчу, рассеянно поглядывая на застывшую перед столом руку с сигаретой. Красивая и энергичная рука с тонкими музыкальными пальцами. Руки иногда говорят о многом, впрочем, не знаю, насколько все это верно, потому что мне кажется, что я вижу перед собой руку волевого, подтянутого и хорошего человека, а досье рассказывает совсем другие вещи.
— Вы не волнуйтесь, — говорю, хотя я и не почувствовал в ее бесстрастном голосе волнения. — Если до сих пор все шло хорошо, я не вижу никаких причин для ухудшения. А сейчас позвольте мне задать вам несколько вопросов, на которые Марин, как брат, естественно, отказался отвечать, но на которые вы, как честная гражданка, должны ответить.
Выражение «честная гражданка» вызывает на миг скептическую улыбку у Доры, но только на миг. Потом женщина кивает и смотрит на меня своими темными глазами:
— Хорошо, я отвечу. Если смогу.
— Прежде всего об отношениях между братьями.
— Отношения их никогда не были хорошими. По крайней мере со стороны Филиппа. Марин, в сущности, всегда проявлял великодушие к своему брату. Взял его к себе, содержал, пока тот учился, давал ему свою машину. Но у Филиппа все это вызывало скорее злость, чем благодарность. «Нужно просить двадцать левов, чтобы тебе дали десять… Нужно ему поклониться, чтобы что-нибудь получить… Он — благодетель, я — иждивенец…» Такие разговоры я слышала миллионы раз. И эта зависть, или ревность, или не знаю что еще, была в нем, вероятно, с самого детства. С годами она, может быть, только увеличивалась. Марин был любимцем в семье, «умным» и «способным», а потом и в жизни оказался умным и способным. Известный архитектор, заказы, заграничные командировки и тому подобное. Филипп учился живописи и, вероятно, только потому избрал живопись, чтобы обскакать брата, блеснуть перед ним, но когда он закончил, ему не повезло, и в конце концов он занялся тем, что рисует эмблемы и этикетки, которые приносят ему хоть какие-то деньги.
Дора на миг останавливается, делает последнюю затяжку и тушит сигарету в пепельнице.
— В общем-то я знаю Филиппа лишь с того времени, как он закончил учебу. А спустя несколько месяцев произошла ссора, и Филипп перебрался в сарай.
— Какой еще сарай?
— Есть у них домишко в Симеонове. Раньше там жила их мать, но она умерла, и Филипп переселился туда.
— А как произошла ссора?
— Ссора получилась из-за денег. Но деньги — это лишь окончание всей истории. Как я вам говорила, Филипп не только не испытывал благодарности к брату, но напротив, доброта Марина его постоянно раздражала, и он словно искал случай вывести брата из терпения, чтобы доказать ему, или себе, или другим — не знаю, тут трудно разобраться, — словом, вообще доказать, что Марин не столько добр, сколько рисуется, и что вся его братская любовь — одно лицемерие… Все это, как вы понимаете, мои предположения, и вы можете не обращать на них внимания, но раз уж вы хотите, чтобы я вам рассказала все…
