Стою обвешанный сумками у примерочной. За дверкой Вероника страдает необходимостью выбора. Вздыхает как лошадь. Мучается.
Я тоже уже начинаю злиться – утренний дозняк почти выветрился, пора подлечится, а тут стой как идиотто.
- Эй!
- Чо «эй»? Ты скора там, сдохнуть же можна!
- Зайди, глянь
- ООх, ща
Захожу, глянул, а Ника там в одних похожих по форме на короткие шортики трусиках. Ко мне руки тянет! Во удумала! Во счастье-то привалило!
-Иди ко мне
- Что? Прям здесь хочешь? Прям здесь?!
Вместо ответа она закрывает мне рот долгим сладким поцелуем. Я чувствую, как меня касается её голый сосок, и мне становится всё равно – где. Только быстрей! Времени, думаю, у нас совсем в обрез. Чтобы ускорить события, жёстко, даже грубо начинаю тереть рукой ей "там", прямо свозь алые трусики. Это так приятно, видеть, как её скрипичный ключ мгновенно реагирует, лишая меня остатков разума и здравого смысла.
Расстёгиваюсь, разворачиваю её лицом к зеркалу во всю стену примерочной кабинки, наклоняю немного вперёд, и лезу туда не снимая её атласных трусиков. Просто максимально отодвигаю немного в сторону в том месте, где их почти и так нет, пока не обнажается предмет безумного вожделения.
Вероника не любит, когда в неё входишь резко, жёстко, то есть именно так, как нормальному мужику больше всего и хочется, поэтому я быстро наклоняюсь и на пару секунд припадаю к её второй паре губ переполненным слюной, как у собаки Павлова, ртом. Тут уж не до церемоний. Кабинка из фанеры в центре переполненного москвичами и гостями столицы магазина не самое лучшее место, чтобы расслабляться. Поэтому въезжаю сразу до конца, на всю глубину. Она суховата, но встречает меня начатками мокрой теплоты. Пара раз и Вероника уже совсем мокренькая и горячо-нежная, чаще задышала, щёчки порозовели.
Лишь бы орать не начала, а то сбегутся хуерлыги, подумают, я её здесь граблю. Кончить надо как можно быстрее, не заботясь о чувствах Вероники, но ханка не самый в этом деле лучший помощник.
И только когда я случайно замечаю в зеркале как ей хорошо, вдруг начинаю извергаться на тысячу мелких мутно-жемчужных брызг. В эту секунду нормальная Чёрная Вдова и должна нас прихлопнуть. А не опускаться до высуживания жилплощади и алиментов на ребёнка. Смерть в такую секунду любой самец должен почитать за великое благо.
Мы, обмениваясь победоносными взглядами, наскоро одеваемся и покидаем кабинку. У входа нас уже поджидает огромная женщина, похожая фигурой и походкой на медведя гризли. В Советском Союзе таких обычно использовали на строительстве железных дорог.
