Толят уже давно не стирает сам. Он собирает утром заказы, а вечером получает с клиентов «заимчик» - чай, сигареты, лавэ. Шкуряют его братишки. Вот так. Иной раз пока не перевернёшь автобус, не укокошишь с десяток спешащих на рынок ни в чём ни повинных селян, так и не узнаешь, что в тебе живёт настоящий Дональд Трамп.
По не писанному договору между ментами и блататой, урки не должны трогать шнырей-дневальных. Найти людей на должность уборщицы сложно, и если блатные начнут их долбить, бараки зарастут грязью. Этого менты позволить не могут. Так что наши стиральные машинки молотят во всю под ментовским иммунитетом. Система.Именно созданная Толятом сеть постирушек вливается в наш маленький бизнес. Толят становится нашим ведущим франчайзером.
Другая особая каста, не подвластная общим законам зоны, а потом независимая - пидерасты. Вот уж кому нечего терять, кроме своих швабр, мётел и совковых лопат. Знакомых у меня в этой среде только Алишер. Давно уже пора вам сказать, как же он из под «вышки» спрыгнул - да видите же сами, скорость у жизни сейчас прямо сверхсветовая. До всего сразу руки не доходят. Сейчас, чайку глотану, и выложу как ну духу:
Есть такая народная артиска СССР, о которой, как и о русских в Средней Азии, вы, конечно не слышали - Бернара Кариева. Rings the bells? Нет? А вы когда в последний раз на балет ходили?
Так вот сама Бернара Кариева, стареющая примадонна (ну нет ничего нового на белом свете), вступается за молоденького, длинноногого и глазестенького Алишера. Все бросает и лично доставляет челобитную в канцелярию многомудрого юртбаши.
А Алишер в это время уже в полосатой одежде в «исполнительном» отделе Таштюрьмы загорает. Ждёт расстрельную команду.
Бумага, наполненная просьбами и эмоциональными выкладками балерины в пору осеннего климакса и решает судьбу Алишера. Задним числом суд меняет высшую меру на всего лишь тринадцать лет усиленного режима. А усиленный, сами же знаете, тот же общий с маленькими оговорками.
Но терпила, а вернее, отец покойной терпилы тоже оказывается человеком влиятельным и богатым. Он подкупает замнача Таштюрьмы, и за сутки до перевода в общую хату, когда все кошмары, уже, казалось бы, позади, в хату Алишера подсаживают трёх крепких лохмачей.
В результате наш мученик вместо общей хаты оказывается в гареме. Такой вот мексиканский сериал. Но есть на свете справедливость - и у петухов существует своя внутренняя табель о рангах, и если вы очутились в обиженке не за романтический гавномес, а «по беспределу» - вы становитесь как бы петушиным фраером, верхней корочкой разношерстного подшконочного сообщества. Ну, типа, ихний «правильный пацан». Таков Алишер. Попал в свиту к папской Маме-Розе.
