И вот спрашивается нахуя начал права качать! Как хорошо было в библиотеке! Всё звезданутый мой характер. Вечно доведёт до головняков.
Курю бычок Полёта без фильтра. Ёжусь под злобными взглядами. Думаю "за жизнь".
Ой-ой-ой бля, проебал, последняя колонна выходит, зазвезделся я тут с вами, ща ворота закроют, останусь с моими колодами краплёными на жилой, тут уж пятью дубарями не отделаешься! Бегом!
Бегом!
Промкя
Любое массовое передвижение зыков больше чем на сто метров называется звучным словом "этап". Этап - это просто путешествие. Если бы целевая аудитория Сенкевича находилась за колючей проволокой, то он стал бы ведущим "Клуба киноэтапников".
На воле я очень любил путешествовать.
Перед каждой поездкой испытывал радостное волнение. Предвкушение новых впечатлений. Свежесть новизны. Но, как правило, это сопровождается ложкой паранойи – я почти всецело уверен, что непременно опоздаю на самолёт или поезд, чемодан мой перепутает свой рейс, и я обязательно начну звенеть в зоне спец контроля. А так как летал я обычно с небольшим количеством дурь-травы, для собственных нужд, разумеется, звенеть в аэропорту было смертельно опасно.
В зазеркальной тюремной системе все с точностью до наоборот. Как в зеркале. Я уверен, что Льюс Кэррол тоже имел проблемы с правосудием. Отсюда и "Алиса в зазекалье". Перечитайте ее, когда вас посадят, оцените глубину.
Когда выглядываешь из-за решётки в мир "нормальных" людей, реальность выглядит отражением. Вот выгляни в щёлку в стене несущегося по улице воронка – увидишь, как люди идут и едут по своим делам, а ты чувствуешь, что до них очень далеко, несмотря на видимую близость – протяни руку и достанешь – но ох как нескоро ты сможешь влиться в их поток. Ох, как не скоро.
Зазеркалье.
В зазеркальной системе всегда все наоборот. Там во время путешествий ты почти не волнуешься. Зато от волнения сходит с ума вся охрана. Менты снуют туда-сюда, постоянно вас пересчитывают, сбиваются, орут друг на друга на разных тюркских наречиях и грозно размахивают дубинками. Казаки в плену у мамелюков. Неизвестная акварель.
С философской иронией ты сидишь на корточках и наблюдаешь за всем этим сумасшествием с высоты собачьего роста.
Я теперь понимаю природу иронию кошек и собак в отношении людей – снизу это выглядит настолько нелепо, что совершенно подмывает концепцию о венце творения. Безумное и трусливое стадо бесхвостых обезьян, узурпировавшее мир.
В зазеркалье, как я вам уже говорил, путешествие именуется громким словом – этап.
