— Останови, — попросила Таня и скрылась на кухне. Вскоре она вернулась, неся перед собой тарелку с яблоками. — Бери. — Она протянула одно яблоко Максиму.
Он сел и с хрустом надкусил ярко-красный бок.
— Познаем добро и зло, — усмехнулся он.
Таня присела на диван, поставив тарелку между собой и Максимом.
— Не поняла… — растерялась она.
— Яблоко — символ искушения. Общее место… — ответил он.
— А для меня — символ счастья, — сказала она, бережно поглаживая яблоко.
— Как это?
Максим еще раз откусил.
— Как бабушка умерла, я от матери стала запираться у себя в комнате. Сяду на диван, ноги на батарею — у меня комната угловая, холодная, — читаю книгу и грызу яблоко. Хорошо…
Она улыбнулась.
— Предпочитаешь одиночество? — спросил он с удивлением, пытаясь поймать ее взгляд.
Таня молчала.
— Ты любишь быть одна? — повторил он и коснулся ее волос.
— Нет, — резко ответила она и с вызовом посмотрела на него. — Только лучше одной, чем с придурками всякими.
— Ты так о матери?
— Знаю, что о матери плохо нельзя говорить, только она точно… как бы помягче выразиться?.. Странная, что ли? У нее одни мужики на уме. Если б не бабушкина жилплощадь — никогда бы меня не признала.
— Значит, не у одного меня детства не было, — вздохнул Максим.
— Почему же? — не согласилась Таня. — У меня было детство. Баба Софа, как могла, меня баловала. Куклу даже купила.
— Эка невидаль!
— Может, у кого их и десять, а у меня одна только была. Конечно, не та, какую я хотела…
Она опять замолчала.
— А какую ты хотела? — спросил он, выводя ее из задумчивости.
Таня вздохнула:
— Помнишь, немецкие продавались? С резиновыми мордочками, в носочках, в туфельках. И платье в кружевах.
— Как же, помню! — рассмеялся Максим. — Все время с куклами играю.
Увидев, что Таня расстроилась, он примирительно улыбнулся и погладил ее по руке:
— Ладно-ладно. Не сердись. Купим тебе куклу.
Она покачала головой:
— Поздно уже, выросла. Когда девочке лет шесть, кукла для нее — все.
— А когда двадцать, она ищет мужчину. Или не так?
Таня надкусила яблоко, медленно поднял глаза на Максима и застыла, ощущая за щекой твердость откушенного куска. Максим смотрел на нее как-то странно, как будто ждал какого-то особенного ответа на свой простой вопрос.
— Давай дальше смотреть кино, — вместо ответа сказала она, повернувшись к экрану.
На экране мужчина с седыми висками сидел на полу и заразительно смеялся, глядя в растерянное лицо героини, которая без очков выглядела преумилительно. «А ей, наверное, как Тане, около двадцати, а французу, как мне, за сорок», — вдруг подумал Максим и стал следить за разворачивающимся сюжетом внимательней. Когда же француз подошел к спящей девушке, прикоснулся к ней и она, открыв глаза, улыбнулась, Максим уже не мог оторвать взгляд от экрана.
