— Продаваться не собираюсь, — огрызнулась Таня и попыталась встать.
— Врешь. — Олег Никанорович опустил свою руку-окорок ей на плечо. — Слушай сюда. — Он понизил голос и сделал паузу, как старый мафиози, собирающийся сообщить нечто важное. — Все мы продаемся, но не всем хорошо платют.
— Платят, — машинально поправила его Таня и повела плечами. Олег Никанорович убрал руку и, откинувшись на спинку стула, сощурил свои и без того узкие, спрятанные под набрякшими веками глаза.
— Сколько ты за все эти стрижки-укладки имеешь? — пренебрежительно спросил он.
— Перед праздниками почти пять заработала, — с вызовом ответила Таня.
— А сапоги да перчатки за сколько купила? Вон и сумка новая. Все небось спустила.
— А что вы мои деньги считаете? Вы мне не отец родной!
— Не родной. Поэтому такая дура и выросла, — осклабился он, и потная ладонь опустилась на Танино колено.
— Вы… вы… меня не обижайте. — Брезгливо сбросив его руку, Таня соскочила со стула. — Хуже будет, — зачем-то добавила она, усилием воли сдерживая подступающие к глазам слезы.
— Ух ты, соплюшка… — В удивлении мохнатые брови на лоснящемся лице скользнули вверх. — Ты меня, что ли, пужаешь?
— Бабушка говорила: «Кто сироту обидит…» — шмыгнула она носом и заморгала глазами.
— А кто тут сирота? Мать вон жива-здорова. А отца, как я знаю, у тебя сроду не было. Вот и набаловали…
Таня понурила голову, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы. Почему-то ей вспомнилась сейчас баба Софа: ее мягкие руки, шершавые пальцы. Как она гладила Таню по голове и приговаривала: «Не давай себя обижать».
— Все равно не обижайте, — сказала Таня и с шумом вдохнула воздух.
— А я что? Ничего… — Олег Никанорович вынул пачку из кармана, вытряхнул сигарету. — Наоборот вот, на работу устроил. — Чиркнув спичкой о коробок, прикурил. Потянуло серой. Таня невольно поморщилась.
— Я вам зажигалку дарила, — напомнила она.
— А… Я к спичкам привыкший, — отмахнулся он и, сделав глубокую затяжку, сказал: — Будешь работать с послезавтра на автозаправке. Я с Вадимом потолковал. По двенадцать часов через двое суток. Твое время — ночное. Так что парикмахерскую и не думай бросать.
