Основной смысл этих двух выдержек из учения двух ярых позитивистов имеет следующее значение:
1) Придерживаясь программы положительных наук при исследованиях и изучениях природы и её явлений, мы рискуем вдаться в меньшие ошибки, чем то может случиться, изыскивая умозрительным путём отвлечённую для нас область в природе.
2) При настоящем развитии наук позитивисты не видят никакой возможности начать какие-либо научные исследования этой области, не потому чтобы её в действительности не было, а единственно ссылаясь на человеческую несостоятельность, ибо они находят, что человеку пришлось бы быть больше того, чем он в сущности есть.
3) Для того, чтобы быть более последовательным и менее погрешимым, позитивизм может признавать только то, что подлежит наблюдению и опыту.
4) Опыт не может иметь никакого значения в вопросах сущности и начала, т.е. о сущности и начале мы не можем знать ничего по опыту, следовательно, и рассуждать о них положительные науки права за собой не оставляют.
5) За пределами опыта и наблюдения позитивизм останавливается, и далее он ничего не отвергает и не утверждает.
Вот основные принципы и программа нашей современной господствующей науки, которая после всех урезаний, которые необходимо было в ней сделать для удовлетворения программы, должна называться уже не наукой, а непременно позитивизмом, в отличие от истинной свободной науки.
С прискорбием надо сказать, что в настоящее время почти нет другой науки, ибо всякие даже проблески свободной мысли подавляются модным позитивизмом; они отвергаются, осмеиваются и не получают места в науке.
Положим, что позитивисты могут принять и преследовать какую им угодно программу, ставить какие угодно рамки для своих знаний, далее которых они не должны идти. Они, может быть, правы, признав человека психически несостоятельным, решив в принципе доверять более мере и весу, чем обманчивым и несовершенным чувствам человека. Подобный взгляд на вещи избавит их несомненно от многих ошибок, неточностей и гипотетичностей.
Но человечество - может ли оно удовлетвориться этой программой? Разве этим могут исчерпываться все познания, так глубоко интересующие его? Как может отрешиться человек от врождённого желания, хотя бы когда-нибудь узнать начало и сущность свою и вселенной? Каждый человек, мало-мальски мыслящий, задаёт себе прежде всего вопрос: что же я такое? Как мне понять вселенную и всё меня окружающее? Но каждый раз, когда затрагиваются подобного рода вопросы, появляется полная несостоятельность положительных наук. Придерживаясь своей программы, они должны рассматривать вселенную в том виде, как она в настоящее время есть, не заглядывая ни в прошедшее, ни в будущее; но ведь результат подобного исследования может быть только обширным генеалогическим описанием вселенной, или чего-нибудь в этом роде, вот и всё.
