Тем временем в Сианской долине воцарилось обманчивое спокойствие. Легендарные луга блистали великолепием, как никогда. Наступили исключительно погожие дни — прозрачный воздух, подобно хрустальной линзе, усиливал и подчеркивал тончайшие оттенки цветов. Звуки, тоже необычно отчетливые, казались, однако, робкими и приглушенными — возможно, возле священных рощ люди невольно понижали голос и старались не шуметь. По ночам редкие огни горели неярким усталым светом, а тихие обрывки бесед таяли без отголосков в темноте. Благодаря набегу треваньев стало явным то, что многие подозревали ранее — а именно, что фаншерам предстояло столкнуться с упорным сопротивлением самых различных слоев населения. Чтобы победить, им нужно было набраться решимости, закалиться духом и телом — теперь или никогда! Несколько приверженцев секты внезапно покинули палаточный городок — их больше не видели.
Ярость разгоралась в великом таборе треваньев, как подспудно тлеющий пожар, в любую минуту готовый вспыхнуть бушующим пламенем. Если кто-то и призывал к умеренности, его голос тонул в оглушительном шуме барабанов, рогов и нарвунов — гнусавых бронзовых змеевиков с широкими раструбами. По ночам бойцы прыгали через костры и резали себя ножами, чтобы добыть кровь для обрядов. Прибывали кланы со всех концов Мерланка, даже из Окунивы и с Дальневосточных берегов, многие везли с собой лучевое оружие. Ежеминутно откупоривали бочонки ракха — жгучей сивухи, побуждавшей воинов приносить страшные клятвы под грохот барабанов и пронзительное гудение нарвунов и рожков.
На третий день после ночного набега, рано утром, в великом таборе появился наряд полиции, сопровождавший главного констебля Филидиче. Тот посоветовал треваньям вести себя разумно и объявил, что уполномочен применять любые средства, необходимые для поддержания порядка.
В толпе треваньев раздались протестующие крики: фаншеры осквернили святую землю, где блуждают призраки предков!
Филидиче повысил голос: «Ваше негодование понятно и обоснованно. Я намерен предъявить фаншерам соответствующие возражения. Тем не менее, каковы бы ни были результаты переговоров, вы обязаны сохранять спокойствие. Дальнейшее насилие недопустимо. Могу ли я на вас рассчитывать?»
Треваньи молчали.
Главный констебль повторил требование и снова не получил никаких гарантий. «Судите сами, — сказал Филидиче. — Если вы откажетесь прислушаться к голосу разума, соблюдение законов будет обеспечено в принудительном порядке. Я вас предупредил!»
