Свободного места в городе было мало, а потому большие повозки, запряжённые тарнами, за стену не пропускали. Иногородние купцы останавливались на торговом дворе в деревянном квартале перед городскими стенами, где можно было получить (разумеется не за бесплатно) временное разрешение на торговлю в Тиринмине, а продавать товары вне стен запрещалось. Именно туда и двинулся караван, завершая своё долгое приключение.
* * *
– Ну, парень, вот и добрались, – повеселел Руфрон, хлопнув Альда по плечу, да так, что того зашатало. – Теперь давай-ка поспим, а с утра хватай свои вещи да пойдём в город, поищем, где там эта твоя механическая гильдия. Потом, пожалуй, загляну в таверну на Третьем ряду. Помнится, подавали там вкуснейшую медовуху, – сказал он, радостно потирая пухленькие ручки.
Альден забрался на второй ярус, пошарил в своей котомке, а затем лёг на мягкое ложе из набитого шерстью тюка, уставившись в последний раз в покатую деревянную крышу фургона, для которого Руфрон уже застолбил место на торговом дворе.
На следующий день, как только выглянуло солнце, они по-быстрому перекусили и направились к Тиринмину. Идти до города было не так близко, но не столь уж и далеко. Дорога, ведущая к входной арке, была оживлённой, полной горожан и селян, направлявшихся по своим делам с поклажей или налегке, пешком, верхом, на телегах. На мальчика с купцом никто не обращал внимания: приезжими здесь было не удивить, да и не сказать, чтобы они слишком выделялись на фоне остальных. Стражники у входа, правда, окинули их взглядом, но интерес быстро пропал, поскольку ничего особенного те с собой не несли. Проходя по арочному тоннелю, Альден задрал голову вверх, гадая, каким же образом мог быть устроен механизм, поднимающий и опускающий решётки.
На выходе из арки перед ними предстала крохотная площадь, если таковой её вообще можно было назвать. Здесь соединялись несколько улиц: одна прорезала площадь насквозь, убегая вдоль крепостной стены, ещё две отходили параллельно ей, устремляясь в противоположные стороны, а последняя, самая широкая и самая главная, брала круто вверх, но не прямо, а чуть под углом, кривясь и извиваясь, доходя почти до самой вершины холма, где гордо высилось здание магистрата. От этой главной улицы похожим образом отходили всё новые и новые улочки, которые здесь назывались «рядами». Всего таких рядов в Тиринмине было двенадцать, и чем выше по склону располагался ряд, тем он был шире, а дома – величавее. Ряды, что уходили вправо, огибая холм, упирались в глухую скалистую стену, доходящую почти что до самой его вершины. А улицы, что вели влево, постепенно спускались всё ниже и ниже, пока не терялись в Озёрном Квартале, где жили самые бедные из горожан. Дома их были узкими, налепленными где и как попало, плотно прижавшимися один к другому. Путаная сеть улочек квартала любому чужаку представлялась настоящим лабиринтом. В нём и в самом деле заблудиться было проще некуда.
