Он наверняка где-то учится и очень-очень занят! Конечно, ей причиталось за моральный ущерб, но, все-таки… Ей казалось, что она слишком уж наглеет. Живет в чужом доме, гоняет хозяина за шмотками…
— В ВГТУ сейчас летние каникулы. Практику заранее зачли…
— А-а-а… Тогда ладно. Ключи от ячейки в переднем кармане сумки, третья камера хранения Восточного во… По-о-одожди! ВГТУ — это Ведомственный, что ли?
Варт уже деловито обшаривал сумку, и на крик Юлги отреагировал ровным счетом никак.
— Э-эй!
— А, что? Ну да. Второй курс, с осени третий… А почему столько негатива? Прости, голова немного побаливает, сложно сосредоточиться… что-то не то сказал? Извини.
Юлге только еще больше захотелось его стукнуть. А еще — чтобы он прекратил читать ее эмоции и за них извиняться — она ведь тоже его ни в чем не обвиняет!
Она глубоко вздохнула, успокаиваясь.
— Нет, все нормально, просто у меня мама в Ведомстве работает — показалось, что оно меня преследует.
Варт все-таки нашел ключи, подбросил на ладони и невинно поинтересовался:
— Что, дар редкий? Тогда тут есть чему посочувствовать — никуда ты от них не денешься, особенно если у вас это родовое. Да ладно тебе, не смотри так злобно, Панда, в этом же никто не виноват.
Юлга буркнула:
— Не такой уж и редкий. Слабенький дар земли — тоже мне! Даже на почвоведенье не взяли…
Варт вздрогнул.
— Что, родовой?!
Юлга спохватилась: слишком много она ему выбалтывает! Кто бы мог подумать, что эмпаты такие вертлявые, что могут вызвать доверие просто денечек пошлявшись рядом? Она так ему и про свой основной дар выболтает — парню из Ведомственного института!
Она знала, что, скорее всего, там и так все знают, Ведомство знает все. Но, тем не менее, а вдруг нет? Ну а вдруг? Вдруг у мамы получилось?
— Сколько времени? — Спросила она.
— Около часа.
— У меня проплачено до двух…
Варт вздохнул.
— Понял, понял. Извини.
Юлга запустила в него подушкой. Варт ее поймал, с поклоном вручил обратно, смахнув неосторожным движением со стола несколько безделушек, глухо утонувших в розовом ковре, и вышел из комнаты. Юлга еще некоторое время сидела, прижав подушку к груди: Варт как будто забрал ее поганое утреннее настроение с собой.
А Окос этих эмпатов разберет — может, и правда забрал.
В свое следующее пробуждение Юлга поняла, что помощь Ярта ей уже не нужна. Головная боль исчезла, зато появился аппетит. Есть хотелось жутко, до урчащего живота. Впервые в жизни Юлгин живот издавал такие звуки, и она снова почувствовала себя героиней какого-то на редкость дурацкого сериала.
