Поэтому я решил действовать осторожно. И чем позже меня заметят, тем лучше.
Осторожно отогнув деревянный щит, крепившийся на огромном ржавом гвозде, я проскочил в сарай. В лицо ударил запах прелой соломы. Я остановился, ожидая, пока глаза мои привыкнут к полутьме, а потом ужаснулся, потому что сарай был пуст. Раньше тут всегда было груды соломы, а теперь от нее остался только запах. И, наверное из-за этой пустоты помещение казалось заброшенным, голым, и я в какой-то миг почувствовал себя предателем из-за того, что бросил, кинул родовое гнездо, и за долгие годы своих скитаний по свету не нашел недельки, да что там недельки, дня, чтобы заглянуть сюда…
Первого большевика я обнаружил сразу за дверью, ведущую из сарая вол двор. Он сидел на колоде и курил самокрутку. Сидел ко мне спиной. Больше во дворе никого видно не было, а посему я решил не тратить пулю на этого негодяя.
Вынув нож из-за голенища, я осторожно подкрался к нему сзади, потом зажав правой рукой рот, рубанул острым клинком по горлу. Раньше я это никогда не делал, хотя видел, как делают другие. Тем не менее фокус удался. Красноперый даже не рыпнулся. Похоже, он так и не понял, что на самом деле происходит.
Когда же кровь забулькала в перерезанном горле, я подхватил заваливающееся назад тело и затащил в сарай. Пришлось протащить его в дальний, темный угол.
Итак, двор вроде бы был чист, а если кто и находился перед домом, то оттуда он не мог меня увидеть. Держа револьвер наготове, я осторожно прокрался к заднему окну дома. Как я подозревал, окна были заперты. Размахнувшись, я ударил рукоятью револьвера по стеклу. Звякнув, оно развалилось. Я замер, но, похоже, никто в доме не услышал этого звука. Потом свободной рукой я осторожно вынул осколки стекла и, просунув руку, убрал защелку. Открыл окно. Потом, положив револьвер на подоконник, медленно подтянулся и остановился, на полпути упершись лицом в дуло револьвера. Передо мной стоял матрос в расхлестанном бушлате. Усатый, мордатый, курчавый, он щурился и весело улыбался.
— Ну залезай, залезай… Посмотрим, что за птица, — улыбка его стала еще шире и под густыми рыжими усами сверкнул золотой зуб.
Я на мгновение замер, потом качнулся чуть вперед, делая вид, что хочу влезть в комнату, а сам, выбросив руку вверх, схватился за руку матроса, державшую пистолет, а потом откинулся назад, увлекая противника за собой. Видимо. матрос не ждал ничего подобного. Не удержав равновесия, он полетел вперед, со всего маха врезавшись животом в подоконник. Не знаю, сколько я сломал ребер этим рывком, но взвыл морячок страшно, а я, отскочив, со всего маха ударил ребром ладони по шейным позвонкам противника. Тот дернулся и затих. Может я прикончил его, а может, и нет, но чтобы не оставлять врагов за спиной, я вновь достал нож и одним ударом перерезал ему горло, после чего осторожно вынул у него из руки револьвер и заткнул за пояс.
