– Нет, не то. Подумай еще.
Он выжидающе смотрел на нее, а она – себе под ноги.
– Ну… На самом деле, это ерунда. Мне показалось, что там я смогу узнать кое-что. О себе. Глупо, правда? Давай не будем об этом. Кстати, пришли. Здесь я и живу.
Обычно Ника стеснялась собственного дома и не позволяла редким кавалерам себя провожать. Аварийное жилье. Формулировка жуткая, и выглядит оно так же. Деревянная двухэтажная халупа с заколоченными фанерой окнами на первом этаже, откуда жильцы давным-давно съехали. Счастливчики, было куда… Зато на втором по-прежнему обитали Ника с мамой и еще одинокая старушка-соседка. Та на расселение уже не уповала, наоборот – побаивалась связанных с этим хлопот. Твердо решила дожить свой век в родных стенах.
Ника так не хотела. Ей-то еще жить и жить…
Но стесняться дома при том, кто ночует в заброшенной часовне, нелогично. Судя по тому, что совсем недавно он без проблем спал на полу, Антон вообще не придавал значения бытовым неудобствам.
– Это не глупо, а очень серьезно, – сердито произнес он возле самого подъезда. Остановился под надломленной веткой старого клена, но прощаться не спешил. Пришлось и Нике задержаться. – Игни считает, что тебе нужно больше доверять самой себе. Он не стал бы говорить, если бы это не было важно. Понимаешь?
– Не понимаю, – честно призналась Ника. Она страшно устала и хотела сейчас только одного – добраться наконец до кровати. А не размышлять над странными речами случайного знакомого, который верит в то, что у него две души. Такой молодой, а уже с приветом.
– Кажется, тебя зовут.
Только не это! Мама. Заметила. Доказывай теперь, что не ухажер.
Наверху открылась форточка. Совсем плохи дела.
– А ну-ка, поднимайтесь! Оба.
Так далеко в освоении личной территории Ники еще никто не забирался. Из парней, разумеется.
Деревянное крыльцо в пять ступеней, косой треугольник жестяного козырька. Узенькая скрипучая лестница в темном подъезде. Старая проводка, которую никто уже не пытался починить. Какой-никакой свет проникал внутрь сквозь длинное и узкое оконце на втором этаже, с мутными стеклами, которые за несколько десятилетий, казалось, вобрали пыль внутрь себя и отмыванию не поддавались.
Дверь в квартиру оказалась приоткрытой. Ну, мама…
В тесной прихожей потолкались локтями, стягивая куртки. Ника наугад кинула обе на вешалку. Кажется, попала. По очереди вымыли руки под тонкой струйкой ржавой воды из крана. Антон протиснулся в кухню первым. Все еще взъерошенный после сна, в потертых джинсах и заляпанном кровью свитере, он вписывался в убогую обстановку Никиного дома гораздо лучше ее самой.
