В эту ночь был такой беспорядок, что когда Императрица Елизавета взяла за талию свою свекровь, чтобы поддержать ее, она почувствовала, что кто-то сжал ей руку и крепко поцеловал ее, говоря по-русски:
— Вы — наша мать и государыня!
Она обернулась и увидела, это был незнакомый ей офицер, слегка пьяный.
Под утро Императрица Мария пожелала видеть своих детей, и ее провели к ним. Все время сопровождаемая и поддерживаемая Императрицей Елизаветой, она вернулась в свои апартаменты и пожелала говорить с г-жей Пален. Во время этого разговора она заперла Императрицу Елизавету в маленьком кабинете, смежном с комнатой, где только что совершилось преступление. Мертвое молчание, царившее в кабинете, побудило Императрицу Елизавету отдаться своим мыслям, которые никогда не дадут ей забыть этих минут. Она говорила мне, что ей казалось, что самый воздух этого дворца насыщен преступлениями, и она ждала с невыразимым нетерпением возможности уйти из него; но она могла это сделать только после того, как проводила Императрицу Марию к телу ее супруга и поддерживала ее в эту тяжелую минуту.
Императрица вместе со всеми детьми со страшным воплем вошла в комнату, где он лежал на своей походной кровати, в своем обыкновенном мундире и в шляпе. Наконец, в седьмом часу Императрица Елизавета вместе со своей первой камер-фрау г-жей Ееслер могла покинуть это место ужаса и отправиться в Зимний дворец. Придя в свои апартаменты, она нашла Императора у себя на диване бледного, измученного, охваченного припадком скорби.
Граф Пален, находившийся там, вместо того чтобы выйти из комнаты, как это предписывало уважение, отошел к амбразуре окна. Император сказал Императрице Елизавете:
— Я не могу исполнять обязанностей, которые на меня возлагают. У меня не хватит силы царствовать с постоянным воспоминанием, что мой отец был убит. Я не могу. Я отдаю мою власть кому угодно. Пусть те, кто совершил преступление, будут ответственны за то, что может произойти.
Императрица, хотя и была тронута состоянием, в котором находился ее супруг, представила ему ужасные последствия подобного решения и смятение, которое должно произойти от этого в государстве. Она умоляла его не падать духом, посвятить себя счастью своего народа и смотреть на отправление власти как на искупление. Она хотела бы сказать ему больше, но назойливое присутствие Палена стесняло ее откровенность.
Между тем в больших апартаментах собирались для принесения присяги, что и было совершено без присутствия Императора и Императрицы. Императрица-мать приехала в Зимний дворец несколько часов спустя после своих детей.
