Казалось, что война быстро близится к своему логическому завершению. Но…
– …И поэтому хочется еще раз повторить вопрос товарищу Ворошилову: что же препятствует развитию наступления Красной Армии и Ротевера?
Климент Ефремович с тоской оглядел хорошо знакомый ему интерьер Дальней дачи[65] – камин серого мрамора, тяжелый ореховый стол, стулья из гнутого бука – и вздохнул:
– Основная проблема – снабжение. Как, собственно, и предупреждал нас Особый отдел ЦК. Снабженцы просто не успели за передовыми частями, сразу взявшими высокий темп и начавшими лихо громить врага, не давая ему закрепиться. Ну и…
Сталин помолчал, раскурил трубку…
– Создается такое впечатление, что в нашей Академии не проходят Варшавскую операцию двадцатого года. Совсем не проходят… – он встал со своего места во главе стола и подошел к карте боевых действий, расстеленной на столе. – А если проходят, то исключительно мимо. Потому что если бы проходили, то знали бы: отрыв передовых частей от тылов и снабжения ведет к разгрому. Что убедительно доказал Тухачевский… на личном примере.
Повисла гнетущая тишина. Получивший перед войной звание маршала Шапошников, сменивший арестованного Егорова на посту начальника Генерального штаба, попытался заступиться за Ворошилова. Он встал, подошел к карте и, получив утвердительный кивок в ответ на свое «Разрешите?», принялся докладывать:
– Не все так мрачно, товарищ Сталин. Наши войска, прорвав фронт поляков в районе Молодечно и Столбцов, несколько увлеклись, развивая наступление на Лиду и Барановичи. И если Лиду им удалось взять практически с ходу, то с Барановичами, где держали оборону части трех польских пехотных дивизий, пришлось повозиться. Но в целом – подчеркиваю, в целом – наступление на Белорусском фронте развивается вполне успешно. Если бы не желание некоторых командиров подавлять любой очаг сопротивления артиллерией, что приводит к неоправданному перерасходу снарядов.
– В войска уже отданы приказы о необходимости вести тщательный учет расхода артиллерийских боеприпасов и принять меры к их экономии, – поторопился сообщить Ворошилов – и не угадал.
Сталин мрачно взглянул на него исподлобья и поинтересовался:
– Что, Клим, хочешь, как в царские времена, одними штыками воевать? Твои дуроломы после такого приказа вообще артиллерию использовать перестанут. А у танкистов снаряды отберут, не так, что ли?
Все присутствовавшие промолчали, но в их молчании читалось согласие со сталинским предположением. Климент Ефремович лихорадочно искал выход из тяжкого положения, но тут на стол перед Иосифом Виссарионовичем легла какая-то записка. Ее положили из-за ставшей уже привычной на таких заседаниях ширмы…
