Ju-52. Общая масса первого удара – двести сорок тонн бомб калибром пятьдесят и сто килограммов…
– Запасные цели на случай активного противодействия противника? – прервал его Кессельринг.
Келлер осекся, секунду помолчал, а затем отчеканил:
– Согласно данным разведки, активного противодействия противника в указанных районах не предполагается.
Альберт Кессельринг склонил голову набок и принялся внимательно и чуть удивленно рассматривать командира первой кампгешвадер. Так, словно у того на лбу вдруг выросли хризантемы.
– Свяжитесь с командирами пятьдесят первого ягдгешвадера и двадцать пятого зерсторегешвадера[48]. Договоритесь о поддержке и сопровождении. Польская авиация, конечно, слаба, но у Германии не так много самолетов, чтобы бездумно жертвовать ими.
И с этими словами Кессельринг вышел прочь.
Командир JG 51 «Карл Либкнехт»[49] выслушал доклад своего адъютанта, закурил сигарету и глубоко задумался. С одной стороны, задача была ясной и понятной: прикрыть неповоротливые и медлительные «дорнье» и «юнкерсы» от возможного противодействия поляков – что может быть логичнее? Но с другой… Бомбардировщики выйдут на цели ночью, а в его эскадре только четвертая ягдгруппа[50] под командой молодого оберлейтенанта Шалька[51] прошла обучение ночным полетам. Отправить с бомбардировщиками только одну группу, двадцать семь «арадо»? Этого явно мало – не хватит даже на то, чтобы прикрыть группу двадцать третьих «дорнье». А пойти всей эскадрой – потери начнутся еще до встречи с противником. Слепые полеты требуют определенных навыков, которых у его пилотов нет…
Вот в таких раздумьях майор Тео Остеркамп[52] решил сперва связаться со своим «товарищем по несчастью» – командиром ZG 25.
– Майор?
– Привет, Тео!
– Йохан? Тебя ведь тоже прицепили к этой авантюре?
– Ты про решение повторить путь великого Антуана?[53] Да, я тоже в деле.
– И как? Кого пошлешь?
В трубке с минуту царило молчание, а затем майор Йохан Райтель преувеличенно спокойно произнес:
– Мы пойдем все, Тео. Нет смысла выбирать кого-то отдельно: эти тяжелые «антеи»[54] пришли с завода всего пару месяцев тому назад, так что у меня их никто толком и не освоил. Поэтому я поднимаю всех.
Настала очередь Остеркампа молчать и задумываться. В отличие от командира ZG 25, он молчал минуты три.
– Я думал ограничиться одной группой. На шестьдесят восьмых «арадо»: эти парни успели поучиться летать ночью. А русских «шестнадцатых» мы тоже получили всего три месяца назад. И нельзя сказать, что этот парень – простой и легкий в управлении самолет…
