Тадеуш и тот верзила, его напарник, стояли подобно статуям, скованным в движении. Рядом на боку лежал и слабо светился фонарь. Оружие их валялось на полу. У обоих на лбу были нарисованы руны неподвижности и молчания, и еще какие-то знаки кровью — у них под ногами. Они держались за руки, и, по идее, обоих должен был защищать ее медальон. Но медальон не реагировал на происходящее, — ведь чары, что их связали, не причиняли вред, как таковые. А вот сам Колесничий как раз сейчас обводил их Жертвенным кругом, подняв разрезанную руку и периодически врисовывая в круг какие-то руны.
Дьявол побери, это снова был шах!
— Стойте! — хрипло крикнула Эльза, — Я не хочу, чтобы вы им вредили!
— Ну уж нет, — весело откликнулся Дэтлеф, — Явился я к тебе через множество битв, и исцелить тебя тоже было непросто. Силы мои на исходе — а впереди и всюду враги! Нужно принести жертву, дабы творить заклинания. К тому же… я не позволю тебя убивать кому попало! Они посмели поднять на тебя руку… и посему этот круг — не простой! Ха-ха! — он… очень особенный!! Их смерть будет трудной…
— Стойте, — уже спокойно произнесла Эльза, — Вы кое-чего не понимаете. Предлагаю провести эксперимент. Вытащите из моего рукава кинжал, — вы, надеюсь, хорошо помните, где он? — и бросьте его в любого из них.
— О! — обрадовался Колесничий, — Ты желаешь, чтобы я прикончил их твоим оружием?
Нож Эльзы свистнул в воздухе в направлении Тадеуша, — и рассыпался, будто стекло о бетон. Эльза дернулась, чувствуя, как раскалывается Кристалл.
— Что за… неужто тоже христианское колдовство?!
— Нет. Мой Дух хранит их. Каждый раз, когда их настигает оружие, за их жизни я плачу смертью своего Кристалла. Если вы принесете их в жертву, я исчезну навечно. А я подозреваю, что ваша «валькирия» будет против на сей раз, — Эльзе, наконец, удалось поймать ускользающую мысль.
— Твой Дух?! Твой Дух хранит… этих неблагодарных?!! Да кто они тебе?
— Один из них — мой… побратим. Второй мне нужен, чтобы кое-что выяснить. А что до остального — то благодарности я не жду. Ни от кого. В принципе.
Колесничий, не закончив круг, переводил глаза с подпольщиков на Эльзу. Наконец, он произнес:
— А еще называют безумным меня! С таким побратимом не нужно и врагов!
— Кстати, о врагах, — продолжала Эльза, — Быть может, вы не знаете, но они здесь очень скоро будут. Поэтому, пока мы отсюда не выберемся, лучше нам объединиться. Выхода у нас нет. Освободите меня, я тоже кое-что могу. Я обещаю в вас не стрелять, пока мы союзники.
