— Эльза! Что же не стреляешь? У тебя прекрасно получается нас убивать!
Она вышла ему навстречу, стараясь шагать ровно.
— Может, ты выстрелишь?
— Весь твой вид говорит: неужели ты будешь стрелять в раненую? И знаешь, что? — Грудь его бурно вздымалась, — Знаешь, Эльза, в тебя — буду!!
И он спустил курок. Очередь срезала Эльзу, разбивая, казалось, весь мир. Шах и мат.
Она упала навзничь. Последнее, что попало в ее поле зрения, был Тадеуш. Он упал на колени, вцепился себе в волосы и завыл, как раненый зверь.
Потом все рассыпалось в невнятные обрывки…
* * *
…Но она не оказалась в Бардо. Вместо этого ее сознание внезапно прошила встряска; Эльза, вскрикнув, слепо рванулась всем телом. Ее тут же придавило к земле.
— Терпи! — прикрикнул на нее смутно знакомый голос, — Это всего лишь лечебные чары. Сие должно даже на тебя подействовать, — ибо тело у всех устроено одинаково.
Тут она, наконец, осознала, что рубашка на ней разорвана, а в районе солнечного сплетения лежат чьи-то руки. Ее трясло крупной дрожью, — но почему-то она вновь могла глубоко дышать… Но чей это голос? Это важно было вспомнить… даже важнее, чем понять, о чем он говорит.
— Шрамы останутся: тут ничего поделать я не в силах, — продолжал некто над ее головой, — Руны действуют на тебя хуже, чем на любого из смертных. Впрочем, сие не вредит твоей красоте.
И тут ее снова дернуло, как током. Она вспомнила.
Колесничий!!!
Паника перекрыла попытки соображать. Эльза с шумом втянула сквозь зубы воздух, распахивая незрячие глаза, — и в руке у нее возник гиперболоид. Она не дастся…
Тут же оружие оказалось у нее выбито, а обе ее руки Детлеф сгреб своей одной, поднимая их ей за голову.
— Терпи, я сказал! Ибо мне тоже прикладывать приходится силы, чтобы тебя исцелять, а не калечить, как то являлось мне в видениях!
Стоп… он сказал: исцелять? Эльза замерла. Понадобилось несколько секунд, чтобы смысл слов дошел до сознания.
Он ее лечит! Колесничий, взявшийся неведомо откуда, лечит ее после того, как лучший друг выпустил ей в живот автоматную очередь! И действительно: хотя бы с трудом, но рунистеру это удавалось. Она почувствовала, как его пальцы рисуют что-то на ее руках, ногах, а потом и на лбу.
— Готово! — провозгласил Колесничий. И — не успела она произнести и слова — он наклонился и поцеловал ее.
Шок выбил из Эльзы остатки дрожи. Она едва перевела дыхание.
— В сказках и легендах сей прием срабатывал, — объяснил Дэтлеф, — когда потребно бывало герою оживить спящую царевну.
