— Да, — грустно сказал Тадеуш, — Узнал об этом, когда вернулся из Америки… Я его видел единственный раз, но он был очень хорошим, Эльза. Правда, я тогда не понял, зачем он устроил эти похороны…
— Нет, об этом тоже позже. Расскажи с самого начала. Откуда у тебя медальон, что ты делал все это время, почему ты оказался на месте покушения на моего деда, как тебя угораздило узнать про эту проклятую могилу и рассказать ему?
— Так… — Тадеуш собрался с мыслями, затрагивая непростую тему, — Ну, медальон я выловил из той речки. А раз уж выловил — то взял и надел… Знаешь, долго не мог я до конца простить тебя. Не укладывалось у меня в голове, что из дружеского чувства ты могла сделать такую вещь, и что я этого раньше не видел. Но понял я, что все-таки по тебе скучаю, несмотря на это все. А потом стали говорить, что ты сошла с ума. Тут я возьми и подумай: это, наверное, от горя, что я выбросил твой медальон. И так мне стало жаль тебя, что я отбросил сомнения. Нырял целую неделю, но медальон нашел. После этого решил я и тебя найти — и, представь, не смог! Всю Австрию исколесил, с Германией в придачу: то на день опоздаю, то на полдня! Приду в очередную гостиницу, где ты должна быть — а ты уже съехала, оказывается. Да еще все портье меня расспрашивают, глазами сверлят. Что, думаю, за напасть? Ну, и решился я тогда бросить эти разъезды, а пойти прямо к твоему деду. Хоть я и не был с ним знаком, но говорили о нем с уважением. Это тоже оказалось сложно, очень уж он был занятой. Но я облюбовал кафе неподалеку от военного министерства, где он бывал. Думал: тут я его точно дождусь. И вот в тот самый день я добрался до места через подземный ход…
— Стой. Почему через подземный ход?
— Хах!.. — улыбка осветила его лицо, — Ну, ты ведь знаешь, я с детства увлекался подземельями, сокровищами, археологией и всем подобным. Мы и с тобой в эти подземелья забирались, помнишь? А потом я их очень неплохо изучил: там катакомбы, начиная от древнеримских, а то и постарше… И порой, если мне в Вене нужно было куда-нибудь попасть, я шел через них. Так выходило короче… Хотя, если честно, в тот день была еще одна причина. Мне все казалось, что кто-то ходит за мною. Я весь извертелся, пытаясь понять, кто — и ничего не выходило у меня. Вроде бы, никого и нет — а чувствую на себе чье-то внимание… И до того мне это надоело, что решил я идти катакомбами. Пусть там поплутают, думаю.
Выбрался я неподалеку от кафе; прислушался к ощущениям: вроде, отстали. Дед твой вскоре появился с кучей охраны; вышли они из машин, — и я к ним прямиком. Хотел его перехватить, почти успел… И тут как начнется! Налетели какие-то люди, стали стрелять, потом взрыв был. Охрана барона отбивается. Я наземь упал, а сам думаю: нельзя бежать! Так меня за террориста примут, пристрелят ненароком. Ну, и стал я потихоньку выбираться из-под огня. Но вдруг меня за руку кто-то схватил и поволок прочь! Какой-то верзила из тех, кто на барона напал; руку сжал, как в тисках: не вырваться.
