* * *
Марк подходит ко мне вплотную. Я вижу его бледное в свете прожекторов, мокрое от напряжения лицо. Оба молчим. Он берет мою ледяную руку, и я инстинктивно делаю шаг назад, пытаясь вырваться. Но, не справившись с опьянением, падаю и больно ударяюсь об пол, сверкающий разноцветными огоньками подсветки. Неудержимо катятся слезы: они застилают мне глаза, мешают дышать.
– Сволочь! – выкрикиваю я, словно тону и только что вынырнула из воды.
У меня сдают нервы, и все чувства, которые я так долго копила внутри, вырываются наружу. Я трясусь в истерике, захлебываюсь эмоциями, не контролируя движений:
– Ты всегда такой, да? Со всеми? Сволочь!
Надо же… Это так смешно и так глупо! Я запрокидываю голову и хохочу, глядя ему в лицо. В трясущихся от волнения руках – полный бокал шампанского. – Вот тебе! – липкая жидкость растекается по его удивленному лицу.
Но нет, это еще не все…
Теперь его очередь. Раздается мужской вопль. Звериный рык. Далее следует удар такой силы, что на несколько секунд мне кажется – музыка стихла и все замерли, хотя она продолжает играть, и большинство пар все еще танцуют…
Бутылка вина, каким-то непостижимым образом оказавшаяся у Марка в руках, вдруг пролетает над моей головой. Затем возле барной стойки минует лысую голову бойкого бармена и врезается в стеллаж. Именно грохот его падения и звон хрупкого стекла заставляют всех встрепенуться. Меня словно измельчили в порошок. Бах! И вот уже в счастье больше не верится, а обида льет через край.
– Я ухожу! Хочу быть одна! Всегда! – кричу я.
* * *
Вечер кажется бесконечным. Мы стоим на улице. Фонари рассеивают вокруг ровный, беспокойный свет. Марк выглядит очень серьезным и потому кажется мне еще более чужим, чем тогда, когда сорвался, швырнув бутылку в суматохе клуба. Я ничего не понимаю – ни этой безобразной выходки, ни его, ни себя.
Его красивое, злое лицо, обращенное ко мне, не дает мне покоя. Есть в нем какая-то колдовская сила, которая всегда заставляет меня трепетать.
– У тебя сейчас очень упрямое выражение лица, – говорит он.
– Я никуда с тобой не пойду! Слышишь! – эмоции вновь захлестывают меня.
– А я тебя никуда и не зову…
Вдруг он берет меня в охапку, перекидывает через плечо и несет куда-то по пустынной, темной улице.
– Оставь меня! Отпусти! Пойди и выспись, – кричу я. – Может, станет легче!
Он идет медленно, никак не реагируя на мою истерику.
– Не трогай меня после своих девиц! Ты мне противен!
Я извиваюсь, как могу, царапаю его со всей страстью, на какую способна. Его то и дело заносит. Наконец, устав и решив отдохнуть, он ставит меня на дорогу.
