«Видимо, — думал Павел, — единственно правильный путь — резкое увеличение урожайности. Если за последние полсотни лет урожайность поднялась в три раза, почему же не поднять ее еще в два-три и больше раз?»
С этими мыслями он и явился в свой отель. В его уютной комнате с кондиционированным, или, как теперь говорили, улучшенным воздухом, с рядами книг в длинном шкафу, с мягким синтетическим ковром под ногами он почему-то почувствовал себя одиноким. Вспомнил о Герде, и она представилась ему далекой звездой. Спать не хотелось. Он достал книгу и начал читать. Это была книга об Арктике. Об истории ее освоения.
Один за другим перед глазами Павла проходили полярные исследователи далекого прошлого: Нансен, Амундсен, Седов, затем деятели эпохи дрейфующих станций — Папанин, Зубов, Сомов, Трешников. Интересное было время! Люди месяцами находились на неверном льду и вместе с ним проплывали громадные расстояния.
А почему, собственно говоря, назвал я этот лед неверным, — подумал Павел. — В Арктике лед покрывает целый океан и достаточно надежен. Сковывая свободную поверхность океана, он не дает разрушать себя. В сущности для него опасна только высокая температура. Эх, если бы он мог существовать и в теплых морях, тогда сказка о цветах в снегу стала бы былью.
Тут Павел, пораженный своей мыслью, отложил книгу в сторону и задумался. «Ведь известно, — размышлял он, — что производство искусственной клетчатки освоено теперь полностью, полимерные материалы производятся в таких колоссальных масштабах, что превзошли выпуск металлов. Их просто не знают куда девать.»
«Нашли применение, — усмехнулся он, — делать из них покрытие дорог. А что если полимеры использовать на другое, очень важное дело: изготовлять большие понтоны с искусственной почвой. Эти понтоны можно будет размещать в соответствующих климатических поясах океана и тогда…»
«Тогда, — ответил он себе, — появятся обширные искусственные острова, а на них урожайные поля… Масштабы!»
Да и в самом деле, в тех местах нашей планеты, где живительная солнечная энергия наиболее интенсивна, раскинулись, в большинстве случаев, обширные водные пространства. Пространства. Полезная производительность их зачастую очень мала, а иногда и ничтожна, как например той части Атлантического океана, которая известна под названием Саргассова моря. А между тем, размышлял Павел, если построить понтоны со стороной в 1 километр и потом сплотить их, окажем, в первичную систему из 100 штук, то образуется десять тысяч гектаров полезной площади. При средней урожайности в сто центнеров с гектара мы будем иметь миллион центнеров зерна. Понятно, что в просторах океана таких систем можно разместить великое множество.
