Лекарь невольно опустил глаза, и все же продолжил, хоть и с меньшей уверенностью:
– Прошу прощения, ваше высочество. Король приказал никого к нему не пускать, кроме духовника или госпожи Габриэль. А ваш гость… – Он с любопытством посмотрел в сторону оракула.
– Ты забываешься, лекарь. Я не обязан отчитываться ни перед кем, а уж тем более, перед тобой. Этот мужчина, – регент небрежно взмахнул рукой в сторону Оракула, – лучший травник Веталии, который преодолел долгий путь, чтобы помочь королю. Так что немедленно убирайтесь отсюда оба, или не доживете завтрашнего утра!
Лекарь собирался что – то возразить, но, взглянув на оракула, вздрогнул и направился к двери. Впоследствии он вспоминал, что его словно подтолкнула к выходу какая – то странная сила. Следом за ним покои короля покинул исповедник.
Повисла тишина. Кениш несколько минут рассматривал лежащего перед ним брата, после чего сухо вымолвил:
– Даже если выживешь, остаток дней тебе придется провести в кровати. Никто тебе не поможет. Подумать только: сколько лет я изводил себя завистью, не представляя, какой жалкий конец тебя ожидает! Ты получил всё – силу, корону, Габриэль, наконец, только потому, что родился первым. Но теперь пришло мое время править Веталией! Я буду царствовать в этих землях вечно, а ты станешь прахом. Я победил, брат. Ну же, открой глаза и скажи, что тоже ненавидишь меня! Мне хотелось бы услышать твое последнее проклятие.
Раздался тяжелый выдох, и больной приоткрыл глаза, остановив мутный взор на лице Кениша:
– Позаботься о Габриэль. Я знаю, когда – то ты любил ее, – прошептал король.
Кениш переменился в лице. Это было явно не то, что он так желал услышать. Взгляд умирающего был измученным и потерянным, но не жалким.
– Если даже и так, она предпочла тебя. Все меняется, знаешь ли. – Голос регента задрожал от ярости. – Я, я…
– Вы обещали оставить нас наедине, – Оракул мягко, но настойчиво положил свою прохладную ладонь на плечо нового правителя Веталии.
Кениш Тиль резко сбросил его руку, но потом, словно вспомнив о чем – то важном, коротко кивнул и покинул комнату, бросив напоследок:
– Смотри, не подведи меня. Это шанс доказать свою верность.
И, едва за ним захлопнулась дверь, а звук шагов затих в глубине соседнего зала, Оракул медленно подошел к кровати, и скинул с головы капюшон. Колеблющееся пламя свечи выхватило его лицо из полумрака, и больной, до этого вздрогнувший от звука его голоса, резко побледнел.
