– Представляешь, Юры нигде нет, – сказала она в трубку. – Ни дома, ни у меня. И телефон его молчит.
Я включила динамик, чтобы Юра мог слышать, что говорит его тетя.
– Переживаю я за него. Что, если он все-таки встречается с той актрисой? Ну, ты знаешь, рыжая такая, аппетитная. Парень-то он молодой, природа свое требует…
– Отпусти ты его, – сказала я, протягивая руку и ласково касаясь Юриных губ. – Пусть себе живет, как хочет.
– Ладно, может, ты и права. Он уже большой мальчик. А ты как?
– Сносно. Думаю, что до меня еще просто не дошло, что произошло. Словно мои мозги на время выбросили белый флаг, сдались. И нервы кто-то отключил.
Я прикрыла глаза, чувствуя, как начинаю возбуждаться. Рука Юры медленно, змеей, опустилась в вырез широкого домашнего платья…
– Ты извини, что я тебя побеспокоила. Да, вот еще что. Ты без меня ничего не предпринимай насчет похорон, приеду помогу тебе. Для тебя сейчас главное – это твое душевное здоровье, поняла?
– Поняла.
– Ну тогда ладно, я потом перезвоню. Целую.
Я отключила телефон, бросила его на ковер. Юра перевернул меня на спину и принялся покрывать мое лицо, плечи и грудь поцелуями.
И вот в какой-то момент я вдруг поняла, что никогда, никогда больше я не увижу моих драгоценных зеленых глаз, не прикоснусь губами к губам моего Сережи, не обниму его, не прижму к себе, не пройдусь с ним по красной ковровой дорожке, его словно и не было!
Я открыла глаза. Юра склонился надо мной.
– Какие у тебя серые глаза… – прошептала я и, протянув руки, обняла его. И вдруг словно кто-то другой внутри меня, внимательно следящий за всем происходящим в моей жизни, сказал моим голосом: – Юра, ты напомни мне, пожалуйста, позвонить в ландшафтную фирму и отменить обслуживание моего сада в Лобанове с сегодняшнего дня.
Я решила попытаться выяснить что-то сама у тех людей, с которыми был дружен мой муж. Его друг Вик Михайловский согласился встретиться со мной в «Мопра» в двенадцать часов, на следующий день после того, как нашли тело Сережи.
Высокий, худой, упакованный в голубой джинсовый костюм, в оранжевых сандалиях на босу ногу, с копной светлых (явно крашеных) волос, сорокалетний актер выглядел довольно молодо.
– Привет, Витя, садись. Поешь?
– Не откажусь. С самого утра на ногах, только с телевидения, где меня, кстати, расспрашивали тоже о Сереже.
– И что же ты им рассказал?
– Да что я могу рассказать? Как о друге сказал, вот и все.
– А мне теперь, когда его нет, расскажи, как его жене. Подробно, все, что знаешь. Это важно. Ты же хочешь, чтобы мы поскорее нашли его убийцу?
