А что? Там хорошо, вечное лето, спокойно и патрули по дорогам не шастают. Маленькое такое аграрное королевство, никому не нужное в следствии полного отсутствия полезных даров земли и нижайший уровень магически одарённых. И оттуда я беспрепятственно смогу перебраться в империю, оставив Рара в полной безопасности.
Попыталась отстраниться от сжимающего меня в объятиях блондина, но он не отпустил. Не могу, не хочу так! Не прощу себе, если с ним что-то случится. И не смогу жить, если стану матерью наследника союза, что принесёт смерть всем моим близким.
Кажется, у меня начинается настоящая истерика…
— Стоять! — рявкнул Рар кому-то и покачивание прекратилось.
— Ну что же ты, малышка, что не так? — спросил он, устраивая меня у себя на коленях и заглядывая в глаза. — Успокойся, всё хорошо, скоро ты будешь дома. Обещаю, я не оставлю тебя, пока не передам матери из рук в руки. А может и после…
— Ыыыыы, — заревела я в голос.
— Да что же это такое! Тяп, поговори с ней, — беспомощно попросил блондин, но не отпустил, продолжая обнимать и поглаживать.
А мне от его сочувствия было только хуже. Это же он тот монстр, который совсем не монстр. И он вообще не хочет войны, и добрый, и такой хороший. А лорд-охотник сволочь и это он во всём виноват!
Тяпокор попытался заглянуть мне в глаза, но я отводила взгляд, боясь, что совсем не глупый чертёнок всё поймёт.
Мысли метались как буйные звери в клетках, а выхода я не видела.
— Тебе нельзя в империю, — прошептала, сдавшись окончательно. Ну не видела я выхода!
— Что значит нельзя? Ты же обещала, что эльфы прикроют, -
напряжённо проговорил Рар.
— Я солгала, — прошептала едва слышно. — Нет там никого, я сама по себе.
Блондин заметно напрягся, помолчал немного и спросил:
— И куда же ты потом?
— Не знаю, выберусь. Но тебе туда нельзя, патрули вычислят и убьют, — произнесла, словно замороженным голосом.
Ну давай же, обидься и вернись обратно! Нельзя тебе со мной.
— Я не могу бросить тебя одну, — как приговор прозвучали его слова. Приговор не мне, ему.
— Да почему же ты не понимаешь? — прокричала, оттолкнув его и вскочив на ноги. Ударилась головой о крышу повозки и упала… в объятия того, кого мне прочили в мужья. Он поймал, уложил к себе на колени и так посмотрел на меня, что я дышать перестала.
— Ты такая, — прошептал Рар, — волшебная.
И склонился к моим губам. Я не сопротивлялась. Замерла, чувствуя не его губы на своих, а кровь, кровь, которую он прольёт, если последует за мной в империю. Но прикосновение всё продолжалось, нежное, несмелое, завораживающее и… я испугалась по настоящему, как боятся только за самых близких и дорогих людей, за тех, за кого не жалко и собой пожертвовать. Когда же он успел стать мне так дорог? Знакомы-то всего ничего!
