Думы, однако, были субстанцией эфемерной и контролю поддаваться отказывались.
— Прекрати, — прохрипел охотник, словно испытывая боль.
Я же стояла на месте и ничего не делала. Потому и не сдержалась.
— Даже и не начинала, — заявила, сама не зная, что имею в виду.
Лорд шумно выдохнул, встряхнул головой, схватил меня за запястье и куда-то поволок. «Вот и закончилось твоё девичество, Нита. Сейчас этот… зверюга будет посвящать тебя в прелести взрослой жизни» — посетила меня последняя болееменее здравая мысль, а потом началась истерика.
*** Меня били. Не сильно и даже не больно, но весьма обидно били по щекам и чего-то требовали.
— Ыыыыыы, — взвыла я ещё громче и самозабвеннее.
Бить перестали. А потом стало по-настоящему больно, больно и страшно. Страшно было везде, а больно только губам.
Да, меня целовали, причём очень грубо, жёстко и болезненно.
Даже привкус крови во рту появился.
— Нет, — выдохнула из последних сил, когда болезненный поцелуй прервался.
— Ненавижу слёзы, — зло прошипел мой истязатель.
Этот поцелуй и хлёсткая фраза заставили вернуться к реальности, и я поняла, что нахожусь в той самой маленькой спаленке, в которой была до купания и ужина. На кровати нахожусь. И надо мной нависает всё тот же ненавистный, но заставляющий замирать сердце лорд. И вот он надо мной нависает (и целовал тоже он, больше некому) а я даже его имени не знаю, слышала как обращался к нему владыка союза, но не помню. И ещё очень хочется опять впасть в беспамятство, потому что — я на кровати, и лорд на кровати, и продолжает нависать. И лучше просто не чувствовать того, что будет дальше. А руки сами тянутся к нему, обнимают мускулистую шею и… будь проклята магия притяжения.
— Достаточно, — жёстко и как-то брезгливо произнёс мужчина за секунду до того, как наши губы вновь должны были встретиться.
Потом он убрал мои руки со своей шеи, отстранился и, окинув меня пренебрежительным взглядом, молча ушёл.
Пожалуй, сейчас я впервые была ему благодарна — за молчание.
Меня оставили одну, видимо, чтобы поспала. Но о каком сне может идти речь, если здравомыслие возвращается только когда тюремщика нет рядом? А вместе со здравомыслием приходит и осознание моего положения. Я слаба, слишком слаба, чтобы противостоять магам союза. Не говоря уже о наследном принце, ведь в нём течёт чёрная кровь мерзких, не достойных жизни, но таких сильных и практически бессмертных демонов. Да, наследнику я не понравилась, но это был порыв, мимолётное желание отказаться от страшной девицы. Теперь же я не была страшной, раны зажили и, даже если я не придусь по вкусу принцу, это не помешает ему исполнить долг перед союзом — добиться рождения ребёнка.
