Может я, бл..дь, избранный? Счаз, суко, выдадут мне волшебный девайс и отправят штурмовать злого колдуна-Волдеморду с Гермионой наперевес? Только с Гермионами тут напряженка, училище-то мужское. А на роль Рона подойдет мой братец или нет?..
Опять не о том думаю...
Значит, принимаем как данность, что наш завуч что-то крутил насчет Егора. Только вот пережали они с Андреасом, и пацан сломался, иначе бы меня здесь не было. Светлая тебе память, Егорка. Я за тебя отомщу всем этим сукам.
Что бы ни обещал мне сейчас этот местный Гендальф, соглашаться нельзя. Во-первых, берем за аксиому, что добра он мне не желает. В чем бы ни заключалось это абстрактное добро, не может оно начинаться с того, что сироту-малолетку калечат.
Во-вторых, я, как ни крути, все-таки не Егор. Буду вести себя несоответственно возрасту, обязательно проколюсь с какими-нибудь словечками или знаниями из прошлой жизни. Наверняка у них тут дела на всех заведены, и все психологические портреты там прописаны, будущая элита государства, как-никак, а тут я такой красивый...
В-третьих, ... впрочем, хватит и первых двух.
А теперь, что я могу.
А ничего я, бл...дь, не могу.
Денег... нет, и до совершеннолетия Митьки не будет, что-то там дед навертел с завещанием. Да и не факт, что мне что-то обломится, все-таки наследник не я. До маминых финансов мне тоже не добраться, пока она в коме. И там вряд ли густо, ведь мать, как чувствовала, заплатила за наше с братом обучение до конца, после особо удачного дела - исцелила какую-то шишку из Генштаба, подробностей не знаю, все-таки врачебная тайна есть и здесь.
Да и не хочется мне начинать свой путь здесь с ограбления матери Егора. Как-то это совсем по-свински будет. Мать Егор искренне любил.
А вообще, как-то все в цвет завучу складывается: и денег у нас нет, и вступиться за нас с Димкой некому, и находимся мы у него полностью под колпаком. Надо бы еще узнать, не имеет ли он какой-то лапы в мамином госпитале, слишком уж удачно для него она из комы не выходит.
Тут я вынужден был прервать свои размышления, так как в палату заглянул Митька, брательник мой, собственной персоной с завтраком на подносе. Завтраку я обрадовался, а вот Митьке не очень. О чем мне было разговаривать с 14-ти летним пацаном, не уберегшим младшего брата, было совсем непонятно. Хотя, что он мог сделать в этой ситуации, разве что поддержать, когда все отвернулись от Егора. Так он, вроде, так и делал, несмотря на то, что считал, что Егор сам виноват.
