Когда добираемся до моего дома, времени до рассвета остается совсем ничего. И если мне, как древнему существу, его лучи не принесут никакого вреда, то Якуб может сильно пострадать. Шумно вваливаемся в гостиную, и нам навстречу выбегает Дэшэн. Посмотрев на меня, он хватается руками за свои пухлые щеки и, бормоча что-то на родном языке, убегает на кухню.
– Ты не успеешь вернуться, – падая на диван, говорю я. – Оставайся у нас. У меня есть запасной гроб, так что можешь воспользоваться им.
– До моего дома рукой подать, – качает головой Якуб. – Успею.
В гостиную с тазиком в руках возвращается Дэшэн. Он ставит его на журнальный столик и подходит ко мне. Наклоняется и убирает с моего лица пряди волос, что прилипли к ране. Морщусь.
– Плохая рана, – говорит Дэшэн, опуская в тазик салфетку, и, слегка отжав ее, прижимает к моей щеке. – Заживать долго будет.
– Где Арсен? – спрашивает Якуб.
– Господин ушел несколько часов назад, – откликается Дэшэн.
– Он не сказал, куда и зачем отправился? – тревожусь я.
– Господин никогда этого не делает, вы же знаете, – вздыхает китаец.
– Самонадеянный дурак, – устало изрекает Якуб.
– Он был в порядке? – волнуюсь я.
– Господин отказался от завтрака, – докладывает Дэшэн. – Но выглядел очень довольным.
– Меня тревожит, что эти сволочи могут прийти сюда, – говорю я, поворачивая голову в сторону Якуба. – Нет сомнений в том, что те, кто напал на нас сегодня, знают, кто мы и где нас искать. Они не остановятся, пока не получат своего.
– Думаешь, кто-то из них стрелял в Арсена? – спрашивает Якуб.
– Возможно, – отвечаю я.
Дэшэн берет меня за подбородок и наносит на ожог толстый слой вонючей мази.
– Хотя… Смысл?
– Отверженные беспощадны, – поднимаясь и беря в руки тазик, говорит Дэшэн. – Им нечего терять, и они способны на все. Для них нет закона.
– Якуб тоже ранен, – говорю я. – Обработай его рану.
Дэшэн утвердительно кивает, ссутулившись, уходит на кухню. Через пять минут возвращается с новыми салфетками и свежей водой в тазике. Усаживает Якуба в кресло и аккуратно отрывает края материи от запекшейся раны.
– Пока вас не было, с визитом приходила леди Барита с господином Алонсо, – говорит Дэшэн, и я инстинктивно подаюсь вперед. Сама Барита! Одна из самых древних и влиятельных вампирш! После гибели своего создателя от рук инквизиторов, она встала во главе клана лекарей. По мстительности и коварству ей не было равных. Ее приход к власти ознаменовался массовыми казнями. Ее боялись, перед ней трепетали, а она вела себя, как королева, не замечая ничего, кроме боли от своей потери.