Богу | страница 50



И надо любить всех людей…
Отец мой небесный, прости
Безумие грешных путей!
Слаба наша знойная плоть,
Бессилен тоскующий дух,
Но к нашей молитве Господь
Не будет, не может быть глух.

«Я жил. Я умер. Я воскрес…»

Я жил. Я умер. Я воскрес. —
И в бурю жизни брошен снова
Для мук, для песен, для чудес,
И не хочу пути иного.
Опять! земная боль — всё та ж,
Мечты вне времени знакомы:
Тоска, печаль, любовь, мираж
И жажда верить по-другому.
Эй, раб! что было, повтори,
Как будто горе будет реже:
Без снов, без счастья, без зари,
А раны в сердце те же, те же!
Свой круг, так надо, я замкну:
О, как мне в нём темно и тесно…
Итак, — в загробную страну! —
Живу. Умру. И вновь воскресну!

«Своеобразна жизнь! И яркой панорамой…»

Своеобразна жизнь! И яркой панорамой
Мелькает день за днём в лукавой пестроте;
Напрасно жалкий ум, холодный и упрямый,
Желает всё познать, доступное мечте…
Моя любовь была то радостным гротеском,
То вдруг вставал её кошмарный силуэт;
То ослепленный вдруг ее безумным блеском
Терял я разом всё, то сразу меркнул свет.
Мне помнится, как ты Дианой в строгом стиле
Мой путь пересекла, метнув в меня стрелой:
О, как за то потом мы горько заплатили
Разлукой навсегда и ненавистью злой!..
Своеобразна жизнь! Еще одна страница,
И кончена она, и Смерть захлопнет том…
О, праведный Господь, не дай мне вновь родиться,
Прими меня навек в лазурный отчий дом!

«Казалось нам, что только двое…»

Казалось нам, что только двое
Всего нас было на земле,
А небо чёрное и злое
Кривлялось хохотом во мгле.
Ты так мучительно молчала,
Что мне хотелось умереть.
И без конца, и без начала
Печаль плела над нами сеть.
И холод ужаса больного
Сковал мне бледные уста:
Земля ждала, казалось, слова
И потому была пуста.
Луна и звёзды все погасли,
И Время стёрлось, без следа;
Душа скорбела: не сейчас ли
Начало Страшного Суда!
Не будет больше светлых песен,
Не будет больше светлых слов,
И мир немой тосклив и тесен
Для двух забытых мертвецов!..

«Давно у Господа в долгу…»

Давно у Господа в долгу,
И дни мои — в кредит.
Никак понять я не могу,
Что жизнь ещё сулит.
То будто завтра новый том
Душа моя начнёт,
То всё давным-давно в былом,
И близок Смерти гнёт.
То шлю себе за всё упрёк,
То с верой в даль гляжу;
То весел я, как мотылёк,
То тенью вдруг брожу.
Ах, кто я? — схимник иль поэт?
Не знаю… Что за жуть? —
Возьму ли чёрный пистолет,
Иль крест и — снова в путь?
В каком-то дьявольском кругу
Судьба моя горит…
Живу у Господа в долгу,
И дни мои — в кредит!

«Плач и смех; восторг и стоны…»

Плач и смех; восторг и стоны;