Богу | страница 45
Тёмный локон… Крошка, где ты?..
«Всё сгорело в удушливом дыме…»
Всё сгорело в удушливом дыме.
Я с презреньем на солнце взгляну
И не буду я вместе с живыми:
Надоело томиться в плену.
Вы меня никогда не любили;
Я люблю ли, не ведаю сам.
Не ищите меня и в могиле:
Нет покоя таким мертвецам.
Буду тенью без сердца, без речи,
Паутиной окутаю мир,
Берегитесь тогда со мной встречи:
Ничего не прощает вампир!
Вы смеётесь… Пока мне не веря,
Не боитесь и шепчете: «Ложь!»
Но тогда не помогут ни двери,
Ни слеза, ни молитва, ни нож…
Я приду то в костюме паяца,
То монахом, то просто, как гость,
Чтоб за всё, наконец, расквитаться:
За капризы, за ложь и за злость…
Что? уж лучше бы смерть поскорее? —
Сам порву вашу черную нить…
В преисподней найти вас сумею:
Мало Вечности мне, чтобы мстить!
«Люблю я грусть осенних кратких дней…»
Люблю я грусть осенних кратких дней
И мёртвый лист, и блёкнущие хвои:
Тогда душа становится полней,
Чем ноля ширь, чем небо голубое.
Люблю печаль осеннего дождя
И ветра плач, и птиц полночных стоны:
Тогда тоска впивается в меня,
И я гляжу в испуге на иконы.
Люблю кошмар осенних злых ночей.
И горечь слёз, и памяти укоры:
Тогда во мне безумнее, грозней
Горят твои таинственные взоры.
Люблю, томлюсь и падаю без сил.
Зову… кого? зову… зачем? — Не надо:
Я так страдал и так тебя любил,
Что мне навек лишь в осени отрада.
«Вдоль стен старинные эстампы…»
Вдоль стен старинные эстампы
И бледный грезящий фарфор.
С колодой карт у грустной лампы
Веду безмолвный разговор.
Конца нет призрачным минутам,
И жутко бродит тусклый взгляд:
Пасьянс, как жизнь, нелепо спутан,
А карты правду говорят.
Король… опять не вышла дама…
Я знаю, — к этому привык:
Зачем так злобно, так упрямо
Не лжёт их медленный язык!
Опять исчезли все фигуры:
Всё — двойки, тройки невпопад,
И снова туз пиковый хмуро
Испортил сразу целый ряд.
Куёт судьба мне круг порочный,
Скучна она, как этот зал…
Смешаю карты я нарочно,
Как всё в душе моей смешал!
«В чужом краю, где небо голубое…»
В чужом краю, где небо голубое,
Я всё гляжу на гаснущий восток,
Томлюсь в тоске, покинутый тобою
И жду (как жду!) твоих заветных строк.
Хоть ты ушла, но разве я поверю,
Что не живешь ты мыслью обо мне;
И я стою пред запертою дверью,
И я всё жду в каком-то полусне.
Проходят дни, а ночи дышат адом,
И медлит солнце в комнату войти,
А твой портрет своим печальным взглядом
Мне говорит, что ты — на полпути.
Гляжу в окно, и, мнится, предо мною
Родного неба синяя кайма,
И ты на даче утренней порою
Целуешь край желанного письма.