А ведь раньше он умудрялся шутить, и даже удачно, чем здорово ее веселил. Леся вспомнила, как в самом начале знакомства рассказала ему, как поцеловалась с одноклассником. Виктор сидел, насупившись, и молчал.
— Ты чего такой грустный? — спросила она. — Все нормально?
— Ага.
— Скрываешь чувства?
— Скорее ищу их.
Леся украдкой посмотрела на его руки, сжимавшие руль. У него были красивые широкие ладони с крепкими пальцами. Ей хотелось сказать ему, что она по-прежнему не любит его как мужчину и никогда не полюбит. Она испытывает симпатию, привязанность и уважение, но разве этого достаточно? Разве он не заслуживает большего? Разве она сама — не заслуживает? На Лесю снова нахлынуло давящее ощущение утраты контроля над жизнью. Будто все уже решили за нее и летит она, как вертолетик-дрон, управляемый чужой волей…
А из-за чего, спрашивается? Из-за нелепой болезни, название которой все боялись произнести вслух? Из-за того, что в какой-то момент из человека Леся превратилась в хрустальную вазочку, которую лучше хранить в серванте — чтобы не дай бог не разбилась?
Самое омерзительное — она сама начинала терять уверенность, что для нее правильнее. Подчиниться здравому смыслу и заботе профессионалов или взбунтоваться, довериться интуиции? Иногда казалось, что решение очевидно и ей нужна лишь пара минут тишины и ясного ума. Но если с тишиной проблем не имелось, то за свой рассудок Леся бы не поручилась…
Машина въехала на огороженную территорию клиники. Виктор проводил Лесю до приемного отделения и долго держал в объятиях, прежде чем попрощался, перепоручив ее заботам персонала.
Отдельная палата, за которую отец ежемесячно платил немалую сумму, представляла собой маленькую уютную комнату с кроватью, столом, телевизором и отдельной душевой. Большую часть времени Леся читала книги или смотрела сериалы — пользоваться Интернетом пациентам запрещалось. Зарешеченное окно выходило в зеленый двор со стрижеными кустарниками и деревянными беседками, сейчас погруженными в сумрак. Лишь мощенные белым камнем дорожки поблескивали под светом фонарей.
В дверь стукнули и сразу вошли — медсестра принесла вечернюю порцию таблеток. Леся послушно взяла стаканчик. Обычно ее обслуживали три медсестры, которых она мысленно называла «молчаливая», «добрая» и «злая».
— Что-то новенькое? — Она положила на язык пилюлю в красной оболочке.
Медсестра улыбнулась. Леся находилась в клинике по доброй воле, и в отличие от других пациентов ее не заставляли широко открывать рот, проверяя, проглотила ли она все таблетки. Да Лесе и в голову бы не пришло противиться лечению. Она хотела выздороветь. Вернуться к прежней жизни.
