– Ава?
Обернувшись, я обнаружила в дверях Тиш. Она смотрела на меня озабоченно. Рисунок выскользнул из моей руки на пол, и я быстро опустилась на софу.
Она нагнулась и подняла рисунок.
– У вас в лице ни кровинки, а на лбу капли пота. Вы здоровы? Хотите, я позову Мэтью?
Я покачала головой:
– Он на работе. Со мной все в порядке. Только… – Я показала на рисунок, который она держала в руках, надеясь, что, взглянув на него, она все поймет, так что мне не придется объяснять то, что я в любом случае объяснить не могла.
Тиш села рядом со мной на софу и внимательно поизучала рисунок минуту-другую, прежде чем откинуться на подушки.
– Так вы их нашли… А я о них совсем забыла.
Я удивленно на нее взглянула.
– Разве вы о них знали?
– Случайно. Я была в Брунсвике. Там есть мастерская, и я увидела там Адриенну, она заказывала рамку и держала в руках эти листки, объясняя мастеру, чего она хочет. Разговора у нас не получилось – она дала мне понять, что не хочет сейчас разговаривать.
Тиш отвернулась, осторожно постукивая пальцами по картону, как будто ей не хотелось продолжать объяснения. Но потом она снова повернулась ко мне:
– Неделю спустя она умерла, и я об этих рисунках и раме совсем забыла…
Я кивнула, ничего не понимая.
– Я нашла их случайно. Хотела посмотреть рисунок поближе, сняла его, а потом, вешая раму на место, порвала заднюю часть бумаги.
Она держала рисунок на коленях, поглядывая на него.
– Это не похоже на обычные ее работы, но это определенно ее стиль. И ее подпись. – Тиш указала на инициалы в правом нижнем углу.
– Она мне кажется знакомой, но я не знаю почему, – сказала я. – Вы знаете, кто бы это мог быть?
Тиш покачала головой.
– Нет. Но мне она тоже кажется знакомой. Как будто я уже видела где-то ее изображение. Может быть, в книжке?
Я отвернулась. Мне было не по себе. Как мы могли быть знакомы? И почему я ничего не могу больше вспомнить об этом?
– Там еще есть рисунок дома – под другим углом, чем на картине, – и текст песенки. Я не могу понять, зачем их понадобилось прятать. Слова песенки мне знакомы – я думаю, я слышала их раньше, на ту же мелодию, что и колыбельная, что пела мне моя мать, «Спи, дитя».
Тиш наморщила брови:
– Я и не знала, что существуют разные тексты…
Я взяла листок со словами и протянула его Тиш, наблюдая, как она читает про себя строчки, отбивая такт на колене.
– Они подходят, это точно.
– Я знаю. – Я взяла рисунок дома и показала его Тиш. – А вот и третий.
Она нахмурилась:
