«Потому что места с аналогичным смыслом появляются в Святых писаниях достаточно часто, хотя смысл таких мест тот, что находят все подготовленным для определенного события, но не на основании человеческого планирования, а божественного; или другими словами, то, что герои только намереваются сделать, Богом уже предусмотрено. Понимаете Вы меня, милый друг?»
«Нет», — сказал верховный судья неуступчиво.
«Тогда прочтите, например, рассказ о призвании Саула, которому приходилось иметь дело с ослицами, а именно — с потерявшимися ослицами своего отца; также и в последнем въезде Христа в Иерусалим нужно искать не сговор людей, а ожидание небожителей, склоненных, чтобы увидеть въезд Сына Божьего в свою столицу. И то, что Господь знал, что ему для этой цели предоставят ослицу таким необычным способом, можно, если Вы хотите утвердиться на почве реальности, рассматривать лишь как искусный прием евангелистов, чтобы подготовить читателя к чудесным событиям в Иерусалиме».
«Так ведь, — сказал верховный судья, — уже в первом из этих событий, а именно в заключительном очищении храма не слишком много чудесного. У Марка сказано: «Иисус, вошед в храм, начал выгонять продающих и покупающих в храме; и столы меновщиков и скамьи продающих голубей опрокинул; и не позволял, чтобы кто пронес через храм какую-либо вещь». Это было актом нескрываемого насилия и нарушением общественного порядка, потому что деятельность менял и торговцев во внешних частях храма разрешалась. Во время Пасхи эта деятельность была просто необходима, потому что верующие не могли издалека привозить животных для заклания и потому что иностранные паломники должны были менять свои деньги для совершения покупок на местные деньги. Поэтому трудно понять, почему Марк для обоснования насильственного действия заставляет Спасителя сказать: «Не написано ли: «Дом Мой домом молитвы наречется для всех народов? А вы сделали его вертепом разбойников». При этом Иисус осуществлял все эти действия не один, и даже не группа пришедших из Галилеи его учеников их совершала, так как она была слишком слаба, чтобы изгнать храмовую охрану, — а целой ревущей массе пришлось это делать. Но одно ясно: экзальтированность массы воспламенилась от личности Христа и его триумфального въезда; и вся буря в храме стала сопровождающим событием или, лучше сказать, частью восстания, вспыхнувшего в Иерусалиме, о чем свидетельствует уже приведенное место из Марка о Варавве. Таким образом, мы можем быть уверены, что большая часть денег, которые упали с опрокинутых столов менял, исчезла в карманах тех, кто штурмовал храм, если карманы вообще у них были; и не только в карманах сброда, но и в карманах их вожаков».
