Ощущение неладного переросло в предчувствие опасности, когда Джордж вышел за ограду покормить львов. Впоследствии мне не раз приходилось видеть Джорджа среди львов и делить с ним ощущение близости к этим представителям семейства кошачьих, но данный эпизод остался единственным, когда ему реально угрожала опасность и дело чуть не кончилось трагедией. Ничего себе, хорошенькое начало жизни в Коре!
А случилось вот что. Джордж стоял, подзывая львов и бросая им куски мяса, и не заметил, как один из крупных детенышей, совершенно неожиданно, бросился к нему со спины. Я только и успел крикнуть:
– Джордж, обернись!
Львенок промчался мимо, и Джордж так и остался в неведении относительно намерений малыша поиграть. А малыш-то был ростом со взрослого леопарда и весом никак не менее сорока килограммов. Он не напал, но я испугался, что если бы проделки игрунчика застали Джорджа врасплох и он от неожиданности споткнулся бы и упал, то тогда произошла бы катастрофа: детеныши непременно накинулись бы на Джорджа, это их инстинктивная реакция на проявление чужой слабости! При мысли об этом я вздрогнул. И тут, как бы тоже охваченная беспокойством, подошла Одноглазая с низко опущенной головой. Видно было, что ее тревожил вид человеческих фигур, прижавшихся изнутри к ограде. Она двигалась тяжелым шагом и вдруг рванулась вперед, недовольно ворча, и остановилась, как по команде, в полушаге от Джорджа, будто оценила ситуацию. Схватив кусок мяса с песчаной почвы, она бросилась в кусты и исчезла в ночной темноте.
Когда Джордж вернулся через крохотную дверь за спасительную ограду, у меня отлегло от сердца. Сцены, свидетелем которых я стал, продемонстрировали мне, каким самоконтролем, какой верой и силой обладал Джордж и как это помогало ему в работе со львами, но вместе с тем дали понять, как одно мгновение способно драматически изменить всю жизнь в Коре: если бы Джордж вдруг выказал слабость, или допустил просчет в оценке реакции львов на свои действия, или, по несчастью, свалился на землю на глазах у всего прайда – пиши пропало, насмарку работа всей жизни!
В эту ночь Джордж был необычно тихим. Он не рассказывал о приключениях, случавшихся на его жизненном пути, казался угнетенным и стремился отстраниться от множества людей, сидевших за столом и поглощавших суп, приготовленный пожилым поваром Хамисси. После ужина, когда все разошлись по своим хижинам, мы с Джорджем завели разговор о нашей общей любви – о львах – и о гибели слонов. Поболтав немного, мы пожелали друг другу спокойной ночи, затем я вытащил из хижины раскладушку и разлегся под яркой восходящей луной, перебирая в уме впечатления сегодняшнего дня. Легкий ветерок шуршал пальмовыми листьями на крыше ближайшей хижины, и вскоре я заснул как убитый.
