— А старуха при чем?
— Я же говорю, проклятая. Получается, вроде как дочка ее, Старухина. Ну и Братьям непокой: со старой ссориться нельзя. Беда…
— Чего ты заладил: тут беда, там беда?…
— Что делать, — вздохнул Пронька, — тут везде…
Шли дальше. Солнце — поверху, трава — понизу. Пронька говорил:
Бежать сюда, в запретный лес, надо было, потому что там везде — Братьев земля, куда ни беги, сам сыщешься.
— А здесь чья?
— Увидишь, если дойдешь.
— Слышь, — спросил Ванька, — а чего ты в портах теперь? Там без портов был.
Пронька покривился, ответил нехотя:
— У меня припасены были.
— Не обижайся, мне непонятно было, и все. Странно тут…
— Странно… — согласился Пронька.
Ванька спустился к ручейку, протянул руку воды зачерпнуть, но Пронька остановил:
— Погоди, дай посмотреть.
Спустился к воде, осмотрел вокруг:
— Нельзя ее пить.
— У тебя все нельзя.
— Осенняя…
— Я пить хочу!
— Хоти дальше. Осенняя вода, нам с тобой рано ее пить, поживем еще. Видишь, листья желтые.
И правда, в воде плавали желтые листья, и рядом, на кустах, те, что к ручью ближе, тоже желтые.
— А летняя бывает? А зимняя?
При последнем слове Пронька быстро вокруг глянул:
— Тихо ты, беду даром кликать… Не поминай, всякая вода бывает.
А сам вниз уставился, лицо вытянулось. У воды след выдавлен, копыто, кованое. Его Пронька испугался по-настоящему.
Двинулись - быстро, почти побежали. Пронька все время оглядывался, держался к деревьям ближе, хоть ничего особенного видно не было. Ваньке беспокойство передалось:
— Куда идем-то?
— Толком не знаю, я не дошел.
— Но ходил?
— Ходил, — ответил Пронька, схватил попутчика за плечи, бросил под кусты.
Ванька хотел зашуметь, да Пронька ему рот зажал, указал в сторону. За рекой, за молодым леском высился небольшой холм, а на вершине его стоял верхом воин. В кольчуге, с копьем в руке; шлем, отброшенный на спину, висел на ремне, открыв белые волосы. Конник внимательно осматривал округу, медленно поворачивалась голова, глаза цепко перебирали кусты и низины.
— Началось, — прошептал Пронька.
Глаза конника в это время подобрались к их укрытию; Пронька вжался в землю, скривился весь, но пронесло, не заметил воин, голова ушла дальше. Пронька задышал наконец. А на холме появился еще один, пеший лучник. Неприятная пара медленно двинулась в сторону.
— Так, — сказал Ванька. — Сматываемся.
— Куда? — тоскливо отозвался Пронька. — Тут одна дорога.
— Куда?
— Туда, — показал Пронька вслед воинам. — Больше теперь некуда.
— Теперь, это почему?
