Шаги негромкие, уверенные. Ванька вжался головой в траву, дышать перестал. Чьи-то ноги прошли совсем рядом, стали удаляться, когда парень приподнял наконец голову. Сутулая мужичья спина двигалась к кустам. Ванька напрягся и негромко, как вышло, выговорил:
— Эй, Митрий!..
Мужик будто не слышал, только плечи поднялись чуток да шаги стали поразмашистей.
— Митрий! — крикнул Ванька, но поздно, растворилась спина в кустах, и нет спины.
Ванька не удивился, потому что уснул враз, будто на последнем крике весь кончился.
Следующим утром тронулся наугад, но уверенно, даже по сторонам оглядываться перестал. Мир, тем временем, переменился: невысокие горы под густым низкорослым лесом, ручьи на склонах, в низинах — озера прозрачные, чистые. Зверье попадалось любопытное, непуганое.
На третий день к закату открылась небольшая долина, круглая, как миска. Дальний край ее упирался в скалы, там начинались другие горы, с вершинами — в облака, чем дальше, тем выше. Посреди долины стоял бревенчатый частокол с тяжелыми воротами, за ним поднималась хоромина, вся в окнах, в башенках, с крышами железными.
Ванька выбрался на дорогу, пошел, не оглядываясь, будто ему отчего-то все равно. Полпути одолел, когда отворились ворота, показался отряд стражи, а Ванька так и шел спокойно. Конники неторопливо проехали рядом, глаза без ,интереса скользили по путнику, как по знакомому. А у ворот стоял пеший воин, и Ванька знал, что его ждут.
Воин указал идти следом, двое дюжих стражников с натугой закрыли за ними ворота, и тут Ванька удивился. Изнутри, на левом створе, висел Филька-вор. За руки, за ноги, врастяжку прикованный. Головой о доски брякнулся, когда ворога со стуком сошлись.
Остановиться Ваньке Воин не позволил, повел в дом, там — по коридору мимо запертых дверей, которых много было по сторонам. Местами торчали из стен факелы, под ними стояли воины.
Не скоро воин указал на одну из дверей, Ванька вошел. Свет ударил в лицо настолько яркий, что парень зажмурился. И услышал:
— Ты пришел?
Перед ним стояла Девица. Высокая, статная, одежда легкая, а сама крепкая, как парень. Черты лица крупные, а красота странная, с вызовом. На руках и голове — каменья драгоценные. Улыбалась.
— Ждала тебя, — сказала негромко, и вся комната отозвалась мелодично и ясно. — Посмотри на меня.
А Ванька и так смотрел, ох и смотрел!.. Вид имел такой, будто проглотить чего старается, а не может, вот-вот задавится.
Девица руку протянула, спросила нежно:
