Охваченные идеей должного состояться вечером праздника и старички, и работники весь день находились в состоянии, близком к эйфорическому. Глаза горели, наряды готовились, территория вокруг бассейна украшалась. Руководил всем Майкл, которого от радости потряхивало так, что девушка уже начинала за него переживать.
Ришар смотрел на все несколько ошеломленно. Он, видимо, не ожидал столько кипучей деятельности в пансионате для престарелых.
Тереза, только сейчас позволившая вчерашнему волнению обрушиться на свою нервную систему, постоянно выходила на крыльцо и кричала Майклу, чтобы он оделся, разделся, накрыл голову, обулся, попил воды, вытер лицо и так далее. Под конец Микки не выдержал, покинул свой боевой пост в эпицентре работ по созданию праздничной обстановки и подбежал к матери. Джорди с Оливией в этот момент оказались рядом потому, что выносили на улицу фрукты.
– Мама, на меня не надо ругаться. Скажи мне просто, чего ты хочешь? – сказал мальчик, устало опустив руки и вопросительно глядя на Терезу.
От его слов женщина еще больше взволновалась.
– Мне что, теперь и покричать на своего ребенка нельзя? – спросила она у Джорди, прекрасно представляя, откуда растут ноги у такого либерального поведения Микки.
Та только пожала плечами, а потом осторожно помотала головой. Посмотрев на Оливию, она поняла, что молодая женщина не собиралась вмешиваться в их дискуссию, пребывая где-то в своем измерении.
– А зачем кричать? Когда можно попросить, – рассмеялась через секунду девушка. – Просто скажите ему, чего вы хотите!
– Я хочу, чтобы ты подошел и обнял меня, Майкл! – произнесла Тереза, стараясь, чтобы голос ее звучал строго. Но нотки отчаянной мольбы не ускользнули ни от кого.
Микки расслабленно улыбнулся и прижался к матери. Такой худенький и хрупкий мальчик к такой большой и сильной женщине.
– И делал так каждые полчаса! – заявила Тереза, видя, что метод работает.
Джорди весело подмигнула ей и побежала догонять Оливию, которая уже передавала фрукты Эрике. Та сервировала расставленные вокруг бассейна столики.
Наконец, все разошлись по своим комнатам, чтобы в вечерних уже нарядах выйти на улицу и приступить к празднованию.
Джорди особенно надеть было нечего. Что, впрочем, не сильно ее беспокоило. Она чувствовала себя уверенно в любом одеянии. А в условиях постоянной работы на земле чистая одежда уже выглядела празднично. Поэтому девушка облачилась в белую футболку, казавшуюся белоснежной на ее загорелом теле, и выстиранные короткие джинсовые шорты. Помыла голову, отчего влажные волосы стали еще больше завиваться. Нацепила свои обыкновенные сандалии на босу ногу. И с самой счастливой улыбкой выскочила на улицу.
