– Может быть, у вас есть конкретные вопросы?
– Расскажи, где ты родилась? – спросила Оливия после некоторого раздумья.
– Я родилась и выросла в Париже, – продолжала Джорди, – не в самом
центре, но в красивейшем уголке, в одном из самых волшебных мест на земле, с
восхитительными закатами и восходами, теплыми солнечными дождями,
старинными улочками, на которых живут простые и милые люди. Короче говоря, у
меня было счастливое детство.
– А что потом? – спросила Оливия, гадая, что же смогло превратить
маленькую счастливую девочку в девушку, сидящую перед ней.
– Потом? – Джорди опять пожала плечами. – Счастливая юность, которая
длится до сих пор.
– Я не понимаю, – Оливия качала головой, нахмурив брови.
– Вы не понимаете, куда я бежала от счастливой жизни? Я не бегу от нее,
Оливия. Я иду ей навстречу.
Джорди смеялась, видя, как молодая женщина хлопает широко раскрытыми от
удивления глазами, переворачивая свою модель мира с ног на голову и обратно, так,
чтобы та хоть немного помогла ей представить, о чем говорит Джорди.
– Что же тогда для тебя счастье, если не дом, родные, блестящие перспективы
на будущее? – Оливия пыталась понять, но для этого ей нужны были какие-то точки
соприкосновения.
– Какие блестящие перспективы? – удивилась Джорди.
– Ты же училась в Сорбонне…
– Откуда вам это известно? Не думаю, что это есть в моем тюремном досье.
– Прежде чем принять решение о том, что некая госпожа Риверс будет
пребывать в моем учреждении на исправительных работах, я очень внимательно
изучила всю предоставленную мне информацию.
– И? – Джорди больше не улыбалась.
– И узнала, что ты училась в Сорбонне, – дружелюбно закончила Оливия,
желая рассеять атмосферу недоверия, мгновенно возникшую в комнате.
Воцарилось молчание.
«Боже! С какой стати я вдруг предположила, что она может относиться
ко мне иначе, нежели как к нарушительнице общественного спокойствия», – думала
про себя Джорди.
«Боже! Ну зачем мне надо было об этом вспоминать! Ведь все так хорошо
начиналось! » – думала Оливия.
Необходимо было срочно что-то предпринять, чтобы вернуть прежнюю
искренность и легкость, и она решилась:
– Джорди! Давай договоримся, – произнесла Оливия серьезным тоном. – Я
доверяю тебе, – пауза, – а ты доверяешь мне.
Девушка по-прежнему молчала, задумчиво глядя на нее, но взгляд ее
смягчился. Потом она неожиданно встрепенулась:
