– А у него были там любовницы? В Сингапуре?
Барбара задумалась и вдруг побледнела.
– Ох, – равнодушно сказала она, – даже не знаю. Возможно. Наверняка. Столько красивых женщин. Стресс на работе. И эти наши проблемы, знаешь, с зачатием. Я уверена.
– И ты даже не думала от него уходить? Не думала, что заслуживаешь большего?
Барбара повернулась к Джой и вдруг пристально посмотрела на нее пронзительным, смущенным взглядом.
– Да. Много раз. Но не смогла.
– Почему?
Она повернулась к окну и уставилась в темноту.
– Я боялась сделать ему больно.
Джой удивленно на нее посмотрела.
– Сделать больно? После всех измен. После того, что случилось в Ханстантоне. Да он всю жизнь обращался с тобой, как с дерьмом.
– Все не так просто.
– Правда?
– Да. У твоего отца… Были свои причины. Я тоже не безупречна.
– Не правда. Ты безупречна.
– Нет, милая. Вовсе нет. Никто не безупречен. Всегда есть две стороны.
Джой слегка вздрогнула. Она чувствовала, за этим разговором стоит что-то еще, и сомневалась, что хочет знать, что именно.
– Мама, что ты хочешь сказать? Ты что-то от меня скрываешь?
– Нет, – улыбнулась Барбара, погладив Джой по руке, – нет. Конечно, нет. Просто не хочу, чтобы ты винила во всем отца, вот и все. Хочешь еще хереса?
Джой кивнула и посмотрела на затылок матери, утыканный бигуди, на ее волосы, окрашенные краской «Велла» оттенка «теплый махагон» и немного примятые после длинного тяжелого дня, и почувствовала прилив любви.
– Мама, ты ведь знаешь, что я люблю тебя?
Барбара повернулась к ней и печально улыбнулась.
– Конечно знаю, милая. И надеюсь, так будет всегда. Что бы ни случилось…
На следующее утро, пока мама Джой сидела на кухне и чистила остатки летней падалицы для яблочного пюре, Джой надела куртку и отправилась через дорогу, в дом № 18. Дверь открыла Тони Моран. На ней была фиолетовая водолазка и бежевые брюки, волосы подстрижены и уложены. Синие глаза подчеркнуты черными тенями, золотые цепи украшают тонкие запястья. От нее пахло духами «Пуазон». Она была высокой и стройной. Ей было пятьдесят один. Она обладала всем, чего не было у мамы Джой.
– Джой! – воскликнула она, и ее алые губы растянулись в искренней улыбке. – Рада тебя видеть. Прекрасно выглядишь. Проходи, проходи.
Она пригласила Джой в коридор, где пахло сигаретами, мокрой псиной и свежей стиркой. Навстречу Джой поспешил длинноногий рыжий сеттер, лениво помахивая хвостом. Джой протянула было руку, чтобы его погладить, но передумала. Она не хотела возвращаться домой к маме, пропахнув псом Тони Моран.
