– Странно, – согласилась она.
– Пойдем? – он указал на дверь ресторана.
– Конечно.
Он прошел вперед и придержал для нее дверь.
– Спасибо, – поблагодарила она, пытаясь вспомнить, когда для нее в последний раз придерживали дверь.
Официантка в обтягивающем шелковом красном платье провела их вниз по лестнице в подвал и показала на столик в углу. Джой осмотрелась – кроме них, в ресторане были еще две пары и небольшая компания друзей. Интересно, сразу ли всем заметно, что они с Джорджем только встретились? Заметно, что они не подходят друг другу? Удивлялись ли окружающие, что делает эта девушка в изящных черных леггинсах и не по размеру большом полосатом свитере с мужчиной, напоминающим викария вне службы? Какое-то время они суетились, разворачивая салфетки и открывая меню. Джой быстро оглядела Джорджа, пока он не видел. Немного полноватые губы, до странности широко поставленные глаза, но не урод. Прекрасная кожа, гладкая и ровная, как бледно-розовая замша, и глаза красивого пастельно-зеленого цвета. Но сколько бы она ни смотрела, как бы ни старалась – он был не ее типом.
– Любишь острое? – спросил он, приподнимая голову над меню.
– Эм… Да, – ответила она. – Вполне.
– Хорошо, – улыбнулся он и снова углубился в изучение блюд.
Час-другой, думала Джой, тупо глядя в меню, час-другой – и все. Несколько часов ее жизни. Просто проблеск в глазах, взмах крыла, удар сердца. Два часа, и можно использовать заранее подготовленный повод (внезапно вспомнить об обещании покормить кошку друзей) и смотаться. И никто никогда не узнает…
– Итак, – с мягкой улыбкой начал Джордж, – ты работаешь в области искусства?
Джой рассмеялась.
– Эм, нет. Не совсем. Я работаю в печатной компании. Провожу предпечатную подготовку.
– Ну, это ведь тоже искусство? Своего рода.
– Своего рода, – с улыбкой согласилась она.
– Любишь свою работу?
– Нет, – отрезала она. – Ненавижу.
– Аналогично! Я тоже свою ненавижу.
Они рассмеялись, чувствуя, что лед начинает таять.
– А что конкретно ты так ненавидишь?
– Да весь этот ужас. Просто кошмар. Ужасные люди, ужасное место. Даже запах. – Он пожал плечами. – Знаешь, этот отвратительный запах офиса, запах пластика и кофемашин и жизни, потраченной ради чьей-то чужой выгоды. Каждое утро, с того момента как я приезжаю на работу, вижу на парковке специальные места – место генерального директора, место главного партнера, – и понимаю, что это в каком-то смысле вершина их жизненных успехов, сердце падает. И не поднимается до тех пор, пока я не сажусь в машину в конце рабочего дня, не включаю радио и не еду домой.
