– Я еще не влюблялась по-настоящему, – продолжала она. – Никогда не была из тех девчонок, ну знаешь, которые сидят у телефона. Нормальных девчонок.
Она снова рассмеялась. Но Винс не слушал. Он слишком увлекся размышлениями о мириадах сексуальных возможностей, скрывающихся за словом «всякое». Позиции, эмоции, выделения. Дрочить, делать минет, миссионерская поза, по-собачьи, оральный секс, анальный секс, она сверху, он сверху, сзади, восклицать, лизать, сосать, трахаться – и все такое чуждое, пугающее, захватывающее.
Винс знал, как все это выглядит. Конечно, знал. Он читал журналы, смотрел видео, видел, как его приятели терлись по углам с растрепанными девчонками, задрав им до талии юбки. Он видел все это, это всякое, но не пробовал.
А Джой пробовала.
Конечно, пробовала.
Все пробовали.
Все, кроме священников, монашек и уродов вроде него.
– Хочешь, пойдем куда-нибудь спрячемся?
Джой улыбалась ему, приложив ладонь ко лбу козырьком, чтобы закрыть глаза от солнца.
– Спрячемся?
– Да. Знаешь, в какое-нибудь укромное место.
Он улыбнулся.
– Например?
– В эти дюны, – кивком указала она.
– Да, – сказал он, – хорошо.
Болтая, они двинулись туда, откуда пришли, и пока они шли и болтали, Винс чувствовал, что меняется, словно позади остается целый этап его жизни, а настоящая жизнь вот-вот должна начаться.
Он шел по пляжу с такой красивой девушкой, что чувствовал себя киногероем, но ее красота не лишала его разума. С красивой девушкой, чьи груди он ласкал, которую он целовал на протяжении трех часов, которая не была девственницей и считала его привлекательным, симпатичным и классным. Красивой девушкой, которая не была знакома с Дынеголовым и знала его только таким, какой он был сейчас. А он шел по пляжу, босиком, с голым торсом, на солнце, легко и откровенно болтая с этой красивой девушкой, словно это было самой обыкновенной вещью на свете. А ведь даже то, насколько все это казалось нормальным и правильным, было само по себе необыкновенным.
И с приятной уверенностью взрослого человека Винс знал, что когда они найдут, где «спрятаться» и растянутся на песке, то снова будут целоваться. Знал, что снова прикоснется к ее груди, что язык этой красивой девушки будет ласкать его язык. Еще он знал, что его рука обхватит ее за шею, его ступни будут гладить шелковистую кожу ее голеней, и он со всем этим справится, и будет совершенно спокоен. Потому что ждал этого так долго, думал об этом столько лет, смотрел, как это происходит со всеми, кого он знал, а теперь это происходило с ним, и ему было девятнадцать, и он был мужчиной, а она женщиной, и, наконец, настал его черед, и он был готов.
