Факел в ночи | страница 33
Спустя несколько часов разразилась гроза. Ехать верхом стало трудно, но дождь взбодрил меня. Я направил коня в ущелье, заваленное валунами. Стихия разыгралась – дальше нескольких футов ничего было не разглядеть. Но и солдаты Империи, выходит, были так же ослеплены.
Спешившись, я занялся лошадью, но руки не слушались, и пришлось провозиться несколько долгих минут. Я почувствовал, как меня охватывает незнакомый страх, но подавил его. Ты будешь бороться с ядом, Элиас. Если бы тебе суждено было умереть от него, то ты бы уже умер.
– Элиас? – Лайя выглядела обеспокоенной. Стоя рядом со мной, она натягивала брезент между двумя валунами. Когда я закончил, она усадила меня под навесом.
– Она сказала мне, что я причиняю людям боль, – выдал вдруг я, когда мы сели, прижавшись друг к другу. – Приношу им страдания.
– Кто тебе это сказал?
– Я и тебе причиню боль, – продолжил я. – Я всем делаю больно.
– Прекрати, Элиас. – Лайя взяла меня за руки. – Мне ты не причинял боли, поэтому я тебя освободила. – Она на миг замолчала. Дождь окружал нас прохладной завесой. – Постарайся продержаться, Элиас. Ты так долго оставался без сознания в последний раз, а мне нужно, чтобы ты был со мной.
Мы сидели так близко, что я видел впадинку на ее нижней губе. Локон выбился из пучка и, струясь, спускался по золотистой шее. Я бы многое отдал, чтобы оказаться с Лайей вот так наедине, совсем близко, но при других обстоятельствах. Чтобы не было всего этого: отравления, погони, ран, обмороков, призраков.
– Расскажи мне еще историю, – попросила она. – Я слышала, пятикурсники видели южные острова. Там красиво?
Я кивнул, но она продолжала расспрашивать:
– На что они похожи? Вода там чистая?
– Вода там голубая. – Я пытался совладать с собственным голосом и говорить отчетливо, потому что Лайя права: мне нужно продержаться, нужно добраться до Разбойничьего Привала, нужно раздобыть теллис. – Но не… не синяя. В ней тысяча оттенков голубого. И зеленого. Как будто… будто кто-то превратил глаза Элен в океан.
Меня охватила дрожь. Нет… только не это. Лайя взяла мои щеки в ладони. Ее прикосновение вызвало прилив желания.
– Останься со мной, – попросила она. Ее пальцы казались такими холодными, прикасаясь к разгоряченной коже. Молния рассекла небо и осветила ее лицо. В этой вспышке золотистые глаза Лайи выглядели темными, и от нее самой будто повеяло чем-то потусторонним. – Расскажи мне еще о каком-нибудь воспоминании. О чем-нибудь хорошем.