Я позволила ему побыть одному. Мало кому нравится, если кто-то видит его страдания, а горе заставляет страдать сильнее всего.
К тому же чувство вины почти парализовало меня. Снова и снова перед глазами вставал гордый силуэт мамы Рилы, а в следующий миг она падала как подкошенная. Я знала, что должна повиниться перед Элиасом в том, что с ней произошло. Но сейчас, подумала я, будет жестоко говорить с ним об этом.
Во мгле, стремительно опускавшейся на пустыню, Нур казался лишь горсткой бледных огоньков. Сегодня лампы города светили тускло.
Хотя мы сначала ехали в караване, в котором было свыше двух сотен повозок, с момента отъезда Афия уже раз десять поделила свое племя. Когда поднялась луна, с нами осталось всего пять повозок и четверо кочевников, включая Джибрана.
– Он не захотел поехать с остальными. – Афия наблюдала за своим братом, сидящим на козлах своей повозки, в десяти ярдах от нас. Тысячи крошечных зеркал, отражавших лунный свет, сплошь покрывали повозку, которая казалась маленькой галактикой, со скрипом катящейся по пустыне. – Да и у меня нет уверенности, что он не вовлечет себя или племя Нур в беду. Глупый мальчишка.
– Понимаю, – пробормотала я. Джибран заманил Иззи на козлы и усадил рядом с собой. Весь день я то и дело замечала ее робкую улыбку.
Я обернулась и через окошко заглянула в повозку Афии. Полированные стены поблескивали в приглушенном свете ламп. Элиас сидел на одной из обтянутых бархатом скамеек и смотрел в заднее окно.
– Кстати, о дураках, – вспомнила Афия. – Что у вас с рыжим?
Небеса. Кочевники ничего не упустят. Впредь надо об этом помнить. Когда мы в последний раз останавливались, чтобы напоить коней, Кинан перебрался в повозку к Рицу, седому, молчаливому кочевнику из племени Афии. Мы с Кинаном едва ли успели обмолвиться словом до того, как Афия велела ему помочь Рицу с подводой.
– Я не знаю, что между нами. – Из осторожности я не хотела говорить Афии правду, но в то же время подозревала, что она за милю почует ложь. – Он однажды поцеловал меня. В сарае. И сразу же ушел – они как раз начали восстание книжников.
– Хороший, верно, был поцелуй, – прошептала Афия. – А что с Элиасом? Ты все время на него смотришь.
– Я не…
– Не то чтобы я обвиняю тебя, – продолжала Афия, бросив на Элиаса оценивающий взгляд. Как будто и не заметила, что я пыталась ответить. – Эти скулы… Небеса.
По спине пробежали мурашки, и я нахмурилась, скрестив руки.
– А-а, – Афия сверкнула волчьей улыбкой. – Так ты у нас собственница?
