Я чувствовал на щеке легкий трепет ее ресниц, чувствовал, как вздымалась и опускалась грудь.
– Элиас, – прошептала она мое имя. И столько желания слышалось в одном-единственном слове.
Я отстранился. В глазах Элен переливались тысяча оттенков синего. «Любовь к тебе – самое худшее, что случалось со мной». Она произнесла эти слова несколько недель назад. Сейчас я видел в ней опустошенность и знал, что снова причина во мне, и ненавидел себя за это.
– Я пойду, – сказал я. – Если ты попытаешься схватить меня, пусть так оно и будет. Но прежде я хочу сказать кое-что, ведь мы оба знаем, что я не задержусь в этом мире, и я возненавижу себя, если никогда тебе этого не скажу. – На ее лице отразилось замешательство, и я продолжил, пока она не начала задавать вопросы: – Я скучаю по тебе. – Я надеялся, она поймет, что на самом деле это значило: «Я люблю тебя. Прости. Я хотел бы все исправить». – Я всегда буду скучать по тебе. Даже когда стану призраком.
Я выпустил ее и сделал шаг назад. Еще один. Затем повернулся к ней спиной. Она издала приглушенный звук, и у меня сжалось сердце.
Когда я уходил, то слышал лишь свои шаги.
* * *
На стоянке началось настоящее столпотворение. Кочевники закидывали детей в повозки, грузили товар. Лошади вставали на дыбы. Женщины кричали. Сотни караванов одновременно выехали в пустыню, подняв в воздух густое облако пыли.
– Слава небесам! – Лайя заметила меня, когда я подошел к высокой повозке Афии.
– Ты идиот. – Афия, схватив меня за шиворот, втянула в повозку с поразительной силой, учитывая, что она ниже меня на фут с лишним, и усадила рядом с Лайей. – О чем вообще ты думаешь?
– Аквилла могла увидеть меня в окружении племени Нур. Нельзя было этим рисковать. Она – маска, Афия. Она бы в два счета вычислила, кто ты. И твоему племени грозила бы опасность.
– Все равно ты идиот. – Афия взглянула на меня. – Пригни голову. И сиди тут.
Она прыгнула на козлы и взялась за поводья. Спустя несколько секунд четыре лошади, запряженные в повозку, дернулись вперед, и я повернулся к Лайе:
– Где Иззи и Кинан?
– С Джибраном. – Она кивнула на ярко-зеленую повозку в нескольких десятках ярдов от нас. Я узнал острый профиль младшего брата Афии, правившего упряжкой.
– С тобой все в порядке? – спросил я Лайю. Ее щеки вспыхнули, она стиснула рукоять кинжала так, что костяшки побелели.
– Просто рада, что ты вернулся, – выдавила она. – Ты… говорил с ней? С Аквиллой?
Я собирался ответить ей, когда кое-что вспомнил.
